— Ты боишься меня что ли? — спрашивает она.
— Кто же тебя не боится… Прости… — бормочет он, опять глупо улыбаясь, — Но это правда, разве нет? Ты же Железная Леди.
— Я не собираюсь тебя бить, Иккинг… По крайне мере, не сейчас. — хмыкает она.
— Ох, спасибо, прям камень с души упал, — коротко усмехается он, почёсывая правой ладонью затылок. — А если говорить о том, почему я ушёл… В общем, я слишком тихо и невнятно ответил Кларку, и в итоге он попросил меня «вынуть член изо рта»… М-да, из его уст это звучит по-другому… — комментирует тут же Икк.
— И ты ушёл?
— Да. Ну, потому что меня прилюдно опять унизили. Да и начали смеяться, а у меня тут же случается паническая атака… Поэтому я здесь. Пытаюсь совладать с самим собой и наконец утихомирить свою нервную систему, чёрт возьми, у меня опять дёргается глаз! — под конец тараторит Иккинг, восклицая чуть громче обычного. Астрид коротко смеётся на это, — Надо бы сходить к медсестре…
— Её в школе нет.
— Вот коза… — ругается Икк, вздыхая, тут же оправдываясь: — Нет, не ты. Медсестра.
— Не нервничай. Всё нормально.
Астрид решается положить свою ладонь ему на плечо, дабы подбодрить и утихомирить. Он немного дёргается, оглядывает своё плечо выразительным взглядом, там, где лежит её тёплая, красивая ладошка.
— Я бы не нервничал, если бы мы не сидели здесь, если честно… — признаётся Иккинг, смотря Астрид прямо в глаза.
— Боишься, что тебя увидят?
— Нет. Боюсь, что увидят тебя. Что ты здесь сидишь и разговариваешь со мной…
— Я понимаю. Но мне всё равно на то, что скажут другие, — она убирает свою ладонь, но ближе пододвигается к парню.
— Люди нынче злее обычного, Астрид… Моё имя уже имеет приставку «изгой», а я не хочу, чтобы это сделали и с тобой. Да, может тебе и плевать, но поверь, я тоже был таков. До поры до времени, пока не пришлось столкнуться с этой чертовщиной лично.
Иккинг немного замолкает, обдумывает свои слова и смотрит в другую точку. Астрид не хочет перебивать его, посему молчит.
— Рано или поздно наступает момент, когда камень рассыпается словно солома. Вечно сильным быть невозможно. Все эти годы я пытаюсь быть камнем, но каждый раз, в определённые моменты, я рассыпаюсь. И так всегда. Собираю себя по частям и опять рассыпаюсь. Бесконечный цикл. Из-за этого заработал гелотофобию. Боюсь быть посмешищем…
— Так… Вот почему ты так отреагировал тогда, на конференции?
— Угу. Тогда у меня была паническая атака… Благо это в прошлом. Сейчас мне просто неприятно.
— Но ты всё равно нервничаешь.
— Да. Этого у меня не отнять. Вечно волнуюсь, вечно в стрессе. Такова моя жизнь.
— А ты не попробовал её изменить?
— Как? — хмыкает Иккинг, вновь глядя на неё. — Бросить всё это и свалить к родственникам в Исландию? Было бы неплохо, да всё не получается.
— Не так кардинально… — слегка усмехается Астрид, — например, завести новые знакомства? Записаться куда-нибудь? Я же предлагала тебе записаться на каратэ.
— Астрид, это не то, честно сказать… Я… Аутсайдер. Понимаешь? Я люто боюсь всего этого. Я неоднократно видел состав твоей секции, и поверь, они не лучше Кларка. Я сторонюсь этого как огня.
— Но со мной же ты познакомился. Решился и подошёл, спросил моё имя, несмотря на то, что вокруг меня стояли задиры… — парирует она.
Хэддок вспыхивает словно огонь, отворачивает голову в сторону, чтобы Астрид не видела его лица.
— Это тоже другое… Совсем иное. — тихо говорит он, вздыхая чуть сильнее. — Да и к тому же я запинался так, что я думал, что ты меня вообще не поняла. После этого я хандрил почти неделю.
— Ты так переживал из-за этого?
— Я же впечатлительный, сама знаешь. Плюс тогда был рассвет моей фобии и я думал, что слягу в психушку на фиг.
— Не надо принимать всё так близко к сердцу, Иккинг. Иначе вообще без нервов останешься.
— Ха, их уже нет, — Иккинг наконец-то остывает, поворачивается лицом к Хофферсон, — Все потратил.
— Не драматизируй, — немного хмурится девушка.
— Прости… Просто мне кажется, что я будто в тумане. Не верю, что я тут сижу, говорю с тобой, что вот-вот будет зимний бал и я наконец-то смогу просидеть все зимние каникулы дома… Потому так и реагирую.
— Кстати, ты же пойдёшь на зимний бал?
— Да. Возможно. Ну, вообще хочу. Когда-то же надо приобщаться к мероприятиям. Да и программа, говорят, интересная будет.
— Да, я тоже пойду чисто из-за программы. Я первый раз вообще пойду.
Про себя же они думают о иных причинах похода на бал, известных лишь им самим.
Навстречу двоим идёт Джостар.
— Заговорились, голубчики? — интересуется мужчина, — Вижу, что Иккинг более-менее оклемался.
— Даже если и так, я не вернусь в столовую. Без меня справятся, — отмахивается Иккинг.
— Как хочешь… Я слышал, вы оба идёте всё же на бал, да? — сидящие кивают, мельком переглядываются между собой, — О как… Ну хорошо. Я слышал, что завтра будет репетиция, можете поглядеть со стороны на спектакль.
— Посмотрим, мистер Джостар. — говорит Иккинг, глядя на учителя и немного щурясь.
— А, ну да, ты же после четвёртого в больницу идёшь, точно… Тогда Астрид одна посмотрит. — улыбается мужчина, скрещивая при этом руки.
Спустя минут двадцать Иккинг и Джостар вновь остаются в кабинете, чтобы поговорить.
— Ну что, поздравляю тебя. Ты как-то умудрился посадить её на свою скамейку, — ёрничает химик, доставая из коробки бумажные фигурки, что надо приклеить на окно.
— Она сама села на неё, — словно оправдывается Иккинг.
— Меня больше радует, что вы двое всё же пойдёте на бал.
— Вам пора прекращать заниматься шипперством. — цокает Хэддок, опять вскидывая левой бровью.
— Ой, да ну тебя! Ты ж мне как сын родной, переживаю я за тебя! — Джостар достаёт из коробки двое ангелочков: мальчика и девочку; у фигурок в ручках рожки, в которые они якобы дуют, — И ваши эти переглядки, разговоры тет-а-тет… Ах, прям как смотрю спектакль в театре. — томно помаргивает мужчина, следом коротко смеясь.
— Мы говорили о моей натуре аутсайдера. И моей жизни.
Мужчина тут же приглушает свой хороший и несколько игривый настрой, лицо его мрачнеет.
— Она пытается понять тебя? Это уже что-то, знаешь… — делает вывод руководитель, — Позволь скажу своё мнение: если бы ты был ей безразличен, она бы просто привела тебя ко мне, а не стала бы расспрашивать тебя, тем более присаживаться на эту скамейку…
— Она из тех, что докапывается до всего. И вряд ли я ей интересен в том плане, котором хочу я.
— Опять ты за своё, Хэддок?! — резко восклицает Джостар, бросая ангелочков на пол, — Твоё самобичевание доведёт меня до ручки! Прекращай это дерьмо, и соберись наконец! Я тебе заявляю, что у неё есть к тебе интерес, и даже не смей оспаривать это, слышишь меня, упрямый ты баран?!
Иккинг молчит, лишь опускает голову; смотрит на упавшие фигурки.
Пол в кабинете вечно грязный, и белые ангелочки тут же стали тёмными от пыли. Мальчик и девочка были обращены лицом друг к другу, лежали почти на одном уровне.
— Вы оба равны, — успокаивается Джостар, тоже смотря на брошенные им фигурки, — оба сильны духом. И вы летите навстречу друг другу. — он поднимает глаза на ученика, серьёзно смотрит на него. — Не смей улетать от неё, Иккинг… Сейчас нельзя идти назад или давать слабину. Либо всё, либо ничего…