- Закончим на этом. Партию можно будет переиграть завтра. Чарльз, - кивнул Эрик, расслабленно вернулся к столику и налил себе немного выпить.
========== Часть 4 ==========
Эти споры стали частью их общения, но все реже переходили грань простой беседы. И пусть даже они приводили к пониманию, но не меняли уверенности каждого из них в своей правоте. Тем более, что на споры оставалось не так много времени, когда все силы уходили на тренировки. Работать приходилось не только над детьми, но и над своими способностями.
Эрик все еще вспоминал, как его тело сковывала ледяная вода, а непокорная подлодка тянула его за собой на дно. Этого мало. Слишком слаб. И так мало времени, чтобы стать сильнее.
- Ну же, Чарльз, - Эрик не мог сдержать веселой улыбки, глядя на взволнованное лицо своего друга, который так неуверенно держал пистолет.
- Нет, Эрик, я не думаю, что это хорошая идея, - попытался выкрутиться юный профессор. Когда он соглашался поработать с Эриком, то совсем не так представлял себе тренировку, которую он для себя изберет.
- Нет. Я не могу. Не могу стрелять в тебя в упор, ты же мой друг, - страдальчески бледнеет и отводит пистолет, и это только сильнее раззадоривает Эрика.
- Ой, да брось ты, пуля мне не страшна, ты же знаешь, - Леншерр уверенно сжал теплые пальцы Чарльза на холодном пистолете и поднял его заботливую руку, заставляя наставить на себя дуло оружия. Он никак не мог понять этого страха. Так просто нажать на курок. В его жизни он видел, как люди делали это бесчисленное количество раз. Когда его держали в холодных подвалах Шоу, и он только постигал основы своей способности, это было одно из развлечений охраны. Тогда он мог от страха остановить пулю, но не мог ей управлять.
- Я смогу ее остановить, вот увидишь, - заверил Эрик своего друга и снова улыбнулся ему. Ему хотелось. Правда хотелось, чтобы Чарльз выстрелил. Чтобы увидел, на что способен сам Леншерр. Это странное озорное желание. Почти незнакомое. Но вот он стоит, касаясь пальцев юного профессора, и хочет, всей душой хочет его впечатлить.
- Нет, Эрик. Ты не испытываешь себя, если заранее знаешь, что можешь это сделать, - отрицательно закачал головой побледневший Чарльз и отдал пистолет Эрику.
- Помнишь, кое-кто пытался поднять подводную лодку? – напомнил профессор, и Леншерр невольно поморщился.
- Это совсем другое, - недовольно сказал он, снова вспоминая свое бессилие, и решил хотя бы пояснить. – Мне нужно разозлиться, чтобы поднять подводную лодку.
- Одной злости мало, - нравоучительно произнес Ксавьер, и Эрик едва не закатил глаза. Веселая тренировка только что на его глазах стала превращаться в одну из фирменных лекций от профессора Ксавьера. Для молодняка этого вполне хватало, но Эрик хотел практики, а не разговоров. Как они вообще могут сделать его сильнее?
- До сих пор мне ее хватало, - уже без улыбки сообщил Леншерр, предупреждающе глядя на своего друга, но Чарльза вовсе не пугали его взгляды.
- Из-за нее ты чуть не погиб, - напомнил он, словно специально вызывая в сознании воспоминания о ледяной воде, горящих легких и сильных руках Чарльза, которые тянули его к поверхности.
- Видишь? – он указал на усилитель Церебро, который был так далеко, что Эрик даже не чувствовал его. Он вопросительно приподнял бровь, но Чарльз явно ухватился за эту возможность, разом повеселел и торопливо облизнул свои алые губы. – Попробуй развернуть ее.
Леншерр нерешительно посмотрел на друга, с трудом заставил себя оторвать взгляд от его губ, которые в одно мгновение сбили все мысли, оставив лишь легкую тяжесть, тянущую внизу живота.
Эрик кивнул как можно увереннее, но стоило ему повернуться к Чарльзу спиной, как вся эта уверенность исчезла с его хищного лица. Далеко. Чертовски далеко. Только чтобы настроиться на нее, чтобы почувствовать и захватить пришлось так сосредоточиться, что голову начало распирать от боли. И дрожащие от напряжения руки не помогали. Ничто не помогало. Никакие мысли, воспоминания, даже те, что прежде заставляли сминаться весь металл поблизости, не давали достаточно силы, чтобы сдвинуть проклятую тарелку!
Дышать стало трудно, и Эрик, тяжело хватая ртом воздух, отпустил контроль и тяжело оперся руками о каменную перегородку, зажмурился от пульсирующей боли в голове. «Невозможно. Черт! Это просто невозможно!» - отчаянно пронеслось в его мозгу. Пока тело медленно приходило в себя от перенапряжения.
- Ты не против, если я..? – голос Чальза не был презрительным. В нем не слышалось насмешки над слабостью и не было жалости. И Эрик кивнул, слушая рассуждения Чарльза о том, какими эмоциями следует подпитывать свои силы. Между гневом и умиротворенностью. Эрик успел это услышать, прежде чем ощутил уверенный контроль над своими мыслями, теряя из виду реальность и погружаясь в давно забытое воспоминание. Запах свежей домашней выпечки и теплого огня со свечей именинного пирога. Тепло и уют родного дома. Улыбка его матери. Спокойствие и защищенность. Такие искренние и полные чувства, которые он сам испытывал, но уже не помнил, теперь захлестнули его с такой силой, что горло предательски сдавило болью. И лишь когда видение прошлого развеялось, он почувствовал, как ветер касается его лица, а глаза помутнели от влаги. Образы не затмевали его взор, но чувства все еще наполняли душу. И голос Чарльза так идеально вписывался в это ощущение, словно только он один мог его даровать. И чувства обострились до предела. Эрик не сразу понял, что без усилий ощущает не только тарелку, но и пролетающий вдалеке самолет, и фонарные столбы вдоль дорог, светофоры и машины, каждую металлическую безделушку в доме. Везде. От силы покалывало кожу, но тело не дрожало, а в голове было приятно пусто и спокойно. Так легко захватить тарелку. Так легко. До смешного легко. Смех рвется из груди, прорывается наружу вместе с улыбкой, когда тарелка поворачивается по мановению руки. И все вокруг становится подвластным. Так просто. Так легко!
Эрик смеется, и чувствует, как Чарльз похлопывает его по плечу. Разделяет с ним его победу. Стоит так близко. Так много чувств. Куда больше одной лишь благодарности. И притяжение куда сильнее любого магнетизма. Но стоит ему коснуться руки Чарльза и потянуться ближе, повинуясь этой силе, когда воздух разрывает голос Мойры.
- Эй! Идите сюда, обращение президента началось!
Чарльз все еще улыбается, выдыхает почти разочарованно.
- Пойдем.
Но даже когда он отошел, притяжение ничуть не ослабло.
***
Оно не давало уснуть и пронизывало разум и тело куда сильнее, чем волнение перед встречей с Шоу. Так близко к своей цели, но именно сейчас Эрик не может об этом думать.
И холодная вода не помогает успокоить это чувство.
Пол в коридоре холодный и даже тонкий ковер не сохраняет в себе и доли тепла. Дом кажется непривычно пустым, темным и тихим, но это отчего-то не настораживает, а успокаивает. И каждый шаг дается легче предыдущего.
Стук в дверь слишком громкий и настойчивый.
- Входи, - чересчур уж быстро отозвался Чарльз, и стоило Эрику переступить порог его спальни, как он понял, что профессор явно его ждал. Он сидел на кровати, сжимая руками колени, даже не переоделся ко сну и выглядел куда взволнованнее, чем когда наставлял на Эрика пистолет.
- Нервничаешь, - утвердительно усмехнулся Леншерр, отчего-то успокаиваясь. Словно взволнованный Чарльз – это признак того, что они все делают правильно, и все непременно получится.
- Нет, - с натянутой улыбкой сказал Чарльз и уперся руками в кровать, с надеждой посмотрел на Эрика. А ведь всего пару часов назад перед детишками он был сама уверенность, да еще и воодушевил всех так, что все были уверены в успехе их миссии. – Нам всего-то нужно остановить Шоу и третью мировую. Спасти человечество. Думаю, это не так сложно. Нас ведь двое и дети, - Чарльз нервно рассмеялся, и его голубые глаза заблестели, и в них впервые Эрик видел страх. И надежду, с которой он неотрывно смотрел на своего друга.