Герцогские ратники сломались и побежали почти сразу, бросая оружие и оглашая воздух истошными криками.
Жетан Лонби нервно сжал губы. Победа ускользала из рук молодого герцога. Верные рыцари гибли под секирами гномов, пехоту разогнали эльфы. Он выкрикнул приказ и бросил в бой свой последний резерв. Двадцать сотен легкой конницы поскакали к месту побоища. Мало, слишком мало, чтобы переломить ход битвы!
Но Жетан и не собирался бросать их на врага. Они встретили бегущих ратников и погнали их обратно в бой, на выручку все еще сражающемуся легиону. Сумбурная атака обезумевших от ужаса людей оказалась для противника неожиданностью. Эльфы уже списали их со счетов, вплотную взявшись за имперцев, потерявших общий строй, но отчаянно отбивающихся небольшими плотно сбитыми кучками.
Визжащие ратники смогли сделать то, что не удалось ни рыцарям, ни легионерам. Они заставили врага отступить. Имперцы восстановили общий строй, и на какое-то время Жетану показалось, что в битве установилось определенной равновесие. Он уже прикидывал, куда теперь нанести удар легкой кавалерией, но в этот самый момент гномы, расправившиеся с рыцарями, обрушились на пехоту. Карлики с разбегу прыгали прямо на копья легионеров, подгорная сталь свирепо дребезжала, встречая отточенные наконечники, но не поддавалась. Оказавшись во вражеском строю, гномы отбрасывали секиры и брались за кинжалы — самое страшное оружие в плотной толпе. Трупы убитых имперцев так и оставались стоять на месте гибели, падать им было некуда…
На фланги выдвинулись освободившиеся стрелки. Несколькими залпами отогнав легкую конницу, они стали в упор расстреливать пехоту, усеивая и без того заваленное трупами поле новыми сотнями тел.
И люди не выдержали. Истерично воющая толпа, состоящая и из перетрусивших ратников, и из деморализованных легионеров, подалась назад, на мгновение замерла, принимая окончательное решение, и с громкими криками: "Окружили!", "Измена!", "Герцога убили!", "Ааааа!", обратилась в бегство.
— Мой герцог! Вы должны отступить! — голос Инозола Мигелла вывел Жетана из транса, в который тот впал, наблюдая за безжалостным истреблением армии. Своей армии!
— Почему?! — жалобно спросил он жреца. — За что?!
— На все воля Плачущего! — жестко ответил служитель бога, глядя прямо в глаза Жетана.
— Но он же наш бог! — непонимающе произнес Жетан, вытирая с лица то ли пот, то ли слезы.
— Мы слишком мало плакали во славу его, — жрец сложил ладони каплей. — Теперь, — он оглядел место побоища, — целое герцогство зарыдает. И Плачущий смилостивится над нами. Вы должны уходить!
— Хорошо, — покорно кивнул Жетан, разворачивая коня. — Я буду плакать. Буду! Я хочу служить Плачущему! Что я должен делать?
Инозол Мигелл усмехнулся, старательно пряча улыбку. Жрец представил, какие щедрые дары ожидают храм Плачущего в ближайшие годы. Старый герцог не особо жаловал святош, предпочитая усиливать армию и развивать торговлю и промыслы. Теперь же герцогство ждут другие времена… А нелюдь? Ну, так с нелюдью справится и император. При божественной помощи, конечно.
— Путь к Плачущему — долог и тернист, мой герцог. Многие наивно полагают, что любой может стать жрецом, достаточно лишь знать все установления Церкви и истово плакать во время церемоний… — начал жрец долгую речь.
Жетан внимательно слушал, слезы текли все сильнее, но теперь он не прятал и не вытирал скользящие по щекам капли.
Резвые кони быстро уносили их от поля битвы, на котором все еще умирали люди…