Под конец же он заявил, что суть гномов не в теле, которое есть не более чем примитивное орудие для духа, а во внутренней сущности, и что он, жрец Камня Икуруниг, презрел ложный путь, выбранный соплеменниками, и нашел свой. Долгие недели провел он в молитвах великому Каррутугу, и в неизбывной милости своей и из любви к подгорному народу открыл бог ему другую дорогу для сохранения славного племени гномов. Для чего надо отринуть телесное и сосредоточиться на духовном. Раз бог обрек нынешнюю форму гномов на вымирание, значит, надо найти новое обличье, которое и надлежит напитать подлинным подгорным духом. Для чего он и пришел в эту деревню, чтобы сделать из обычных хру… людей продолжателей великого дела.
Возражений не оказалось, и жрец, не откладывая дело в долгий ящик, провел первый молебен, во время которого принес в жертву своего предшественника Ульма Донурифа и помазал князя как первого гнома нового племени. Тот с радостью и воодушевлением вручил свой народ великому Каррутугу и поклялся в верности богу и его верному слуге. Икуруниг прожил еще четыреста пятьдесят лет, за которые воспитал в человеческих телах подлинно гномий дух и переселил всех в подземные жилища.
Еще через три века Империя, подмявшая под себя уже все крупные людские страны, добралась и до этого забытого всеми уголка человеческих земель. Новоявленные "гномы" сопротивлялись отчаянно, попортив немало крови герцогу Дишору, который командовал войсками на востоке страны. Когда же бессмысленные стычки надоели обеим сторонам, герцог встретился с князем. В результате последний принес присягу верности императору и обязался платить необременительную дань, а герцог именем сюзерена пообещал, что не будет лезть в жизнь "гномов". Договоренность устроила всех. Князь получил мир, а герцог — спокойную границу. И пусть эти странные лесовики называют себя как хотят.
Соглашение нарушилось лишь раз, когда в деревню пришел отряд Испытуюших. Слуги Плачущего потребовали уничтожить храм Каррутуга, ставшего уже Карротоком, отринуть веру в нечеловеческого бога и выдать его жрецов для показательной казни. Вышло ровно наоборот. И с тех пор символ Плачущего вызывал у "гномов" омерзение и ярость. Сами же они так и живут по заветам предков, являясь подлинными продолжателями дела великого подгорного народа.
— Гномы живут в пещерах, а не в земляных норах! — заявил Дараг сразу, как только князь закончил свой рассказ.
— Пещеры были осквернены, когда в них поселили Гномотварь, — снисходительно ответил тот. Видимо, он уже привык к подобным диспутам. — Пока она живет под горами, ни один гном не будет обитать рядом! Потому мы и живем в подземных жилищах. Подальше от солнца и Гномотвари!
— Что такое Гномотварь? — с деланным удивлением осведомился Альвейн.
— Это мерзкое осквернение всего святого, что только есть у гномов! — пылко сказал князь, сжимая кулаки.
— А поподробнее? — с милой улыбкой спросил эльф.
— Великий Икуруниг счел, что это знание слишком омерзительно для нас! Каждому гному достаточно знать, что она есть! А пока она есть — горы закрыты для нас!
— Ну, раз так… — неопределенно протянул эльф. — Звучит разумно, — быстро добавил он, заметив, что лицо князя покраснело от гнева.
— Мне кажется, что у этого сбежавшего жреца был обыкновенный ревматизм, — презрительно буркнул Дараг. — Спаси и сохрани меня великий Каррутуг от подобной участи!
— Да как ты смеешь?! — не на шутку завелся князь.
— Я гном, а значит, и не такое смею! — отрезал Дараг. — Норы свои отапливаете?
— Ээээ… да, — чуть помедлив, ответил ошеломленный наглостью и напором оппонента князь.
— С чего бы это? — осведомился гном.
— Так повелел великий Икуруниг! — ответил князь, постепенно приходя в себя.
— А я что говорил! — расхохотался Дараг. — Точно, ревматизм! И когда он булыжник из храма вашего тащил, его не от веса скрючило! Мы, гномы, каменюкам до земли не кланяемся!
— Да я тебя! — князь замахнулся кулаком на насмешника.
Тот ловко ушел от удара, продолжая посмеиваться. Люди, оставшиеся при князе, схватились за оружие.
— Спокойно! — приказал Альвейн тем же уверенным тоном, каким прекращал обычно перепалки Дарага и Спигра. — Гномы или не гномы, но вести себя так не достойно ни одного приличного создания!