Больше всего Ногнора удивляло искреннее негодование на лицах благородных дворян, когда он отправлял их на казнь. Сами они, ни мгновения не колеблясь, приказали бы убить Ногнора ровно в тот момент, когда потребность в нем бы отпала. Но аристократы, кичащиеся длинными и славными родословными, так и не смогли поверить, что он проделает с ними то же самое. И даже устроит какое-то подобие суда. Ему бы такой чести не оказали.
Продолжительное тайное расследование показало, что за Оскондером стояли слуги Плачущего, а сам он являлся чуть ли не сыном Первожреца и должен был стать игрушкой в руках Церкви. Ногнор спутал жрецам планы, но те не решились открыто выступать против нового короля. Напротив, служители человеческого бога благословили его и назвали Спасителем государства. А то, что Первожрец во время коронации сдавленно бормотал проклятия, ничего не меняло. Детей у того было много, а Ногнор оказался гораздо лучшим правителем, чем покойный Оскондер, хотя и более самостоятельным.
Вместо послушной марионетки Церковь получила сильного союзника, и такой альянс оказался для нее крайне выгодным. Да, Ногнор разделил Семинарию, сделав уделом жрецов подготовку других слуг Плачущего, и поставил созданные на ее основе Академию искусств и Военную школу под контроль трона. Да, существенно ограничил вмешательство Церкви в дела государства. Но взамен жрецы получили быстро увеличивающуюся паству. Утвердившись на троне, Ногнор взялся за соседей, подкрепив силу мечей религией и всюду насаждая веру в Плачущего, которая должна была скрепить стремительно растущую империю.
Жрецы требовали вести армию на богатый и многолюдный юг, но Ногнор, принявший к тому времени императорский титул, развернул войска на запад. На свою родину. Многочисленные шпионы так и не смогли узнать почти ничего о судьбе Гелды. Оставалась последняя надежда: задать интересующие Ногнора вопросы лично Фиоргу Третьему.
Заложив первый камень новой столицы, он повел верные легионы на Локзом. Город Гелд, названный так в честь похищенной сестры, должен был стать сердцем империи. Империи людей.
Поход длился четыре долгих года. Правители оказавшихся по пути к цели стран отнюдь не стремились склонять выю перед императором и жрецами Плачущего. В тылу неоднократно вспыхивали восстания. Приходилось бросать начатое, мчаться обратно, давить бунты, вешать мятежников, окорачивать распоясавшихся церковников, решать споры вассалов и заниматься тысячами других дел.
Но он дошел. Взял родной город и после тридцати лет отсутствия вновь прошелся по его улицам. Первым делом Ногнор направился к храму. Святилище Плачущего лежало в руинах. Император грозно свел брови, но отловленный в каком-то подвале местный житель рассказал, что храм сожгли еще девять лет назад. Толпа, ведомая слугами иных богов, объединившихся ради такого дела, разграбила святыню и перебила жрецов. По слухам, король Фиорг тоже приложил к этому руку, разумеется, тайно. О судьбе Ризволга горожанин не знал ничего. И сильно удивился, когда вместо благодарности получил удар мечом в сердце. Приказ Первожреца ведь никто не отменял.
Сам император был уже на пути к королевскому дворцу. К его прибытию все было кончено. Последний оплот защитников города пал, солдат перебили, а Фиорг Третий оказался в плену и ожидал решения своей судьбы. Он даже пытался торговаться, требуя за нужные Ногнору сведения свободу и возвращение земель и власти, пусть и в качестве вассала империи. Какое-то время Ногнор терпеливо выслушивал условия короля, но когда тот заявил, что император должен жениться на его дочери — сомнительной красоты девушке лет под тридцать — не выдержал, подошел вплотную и небрежной пощечиной выбил Фиоргу пару зубов. И совсем не потому, что императрица у него уже была.