— А если силой? — предложил Альвейн.
— Не получится, — гном опустил голову, — уж так она устроена. Если сама не захочет, то никакой силой ты ничего не сделаешь. Пробовали.
— А все-таки я не понимаю. Гномов несколько тысяч, может быть, даже десятков тысяч, я не знаю, не считал. Неужели она соглашается только с одним из тысячи?
— Не в этом дело. Просто нельзя давать ей спариваться с кем попало, — начал объяснять Дараг. — Хм… супругом должен быть гном, который сам чего-то достиг, а не только использовал знания, полученные при рождении. Служители Каррутуга как раз и занимаются подбором таких кандидатов: воинов, шахтеров, кузнецов, скульпторов, жрецов. Гном должен привнести что-то новое, доселе неизвестное. Только тогда будет здоровое потомство. Иначе… — Дараг обвел рукой все место сражения, — появятся твари, похожие на хруртских мурхов, — и мрачно добавил, — только хуже.
— Такое чувство, будто тебя это коснулось лично. Причем, задело очень сильно, — эльф вопросительно посмотрел на гнома.
— Так ты… — Дараг изумленно воззрился на Альвейна. — Я думал, ты знаешь. Во время спора ты так уверенно это сказал…
— Что?
— Не важно, — отрезал гном. Подобрав шлем, он направился к двери. — Пошли, у нас еще много дел. А эта тварь, — Дараг посмотрел на свинью, которая преспокойно продолжала жрать немудреную пищу, — пусть останется здесь и сдохнет с голоду. Уж больно они похожи.
Дараг уже подходил к выбитым воротам деревни, когда его догнал Альвейн. И дальше они пошли вместе. На опушке леса гном, к своему изумлению, увидел второго парламентера, встретившего их перед поселением. Дараг полагал, что трусливого парня зарубил кто-то из гномов. Но нет, человек спокойно сидел под деревом и жевал травинку.
— Подожди, — сказал Альвейн, заметив, что гном вознамерился опробовать на человеке новую секиру. — Во-первых, он нам нужен, во-вторых, он все равно никуда не убежит.
Дараг только сейчас увидел, что вокруг шеи хрурта обвязана еле заметная голубоватая веревка, вторым концом уходящая в землю.
— Ну и зачем же нам хрурт? — пробурчал гном мрачно. Потом Дараг вспомнил странное поведение парня во время боя и резко отпрянул, занося секиру. — Да он наверняка мурх!
— Именно, — спокойно подтвердил Альвейн, — к тому же — очень трусливый мурх. А нам еще, если ты помнишь, надо выгребные ямы копать. И эта тварь нам поможет.
— Помню, помню, но не нравится мне идея использовать для этого мурха, — проворчал гном, не желая показывать, что на самом деле про ямы он давно позабыл. — И сколько у нас времени?
Эльф посмотрел на солнце:
— Что-то около четырех часов. Около часа на обратную дорогу, еще оружие надо спрятать, а мне придется опять в лохмотья переодеваться.
Когда они приблизились к хрурту, тот резко вскочил, изрядно напугав гнома, и, не обращая внимания на Дарага, низко поклонился Альвейну, тот ответил небрежным кивком.
— Что угодно господину? — обратился человек к эльфу неожиданно приятным голосом.
Держался хрурт совершенно невозмутимо, и Дараг не мог поверить, что не так давно этот человек валялся на земле, дрожа от страха и воняя мочой. Запашок, впрочем, остался. Гном восхищенно посмотрел на Альвейна.
— Браво, остроухий! — высказал он свое одобрение. — Когда ты успел его так выдрессировать?
— Пока ты дрых, словно сосунок, у меня была уйма времени, — холодно ответил эльф.
— Господин желает, чтобы я наказал бородатого недомерка? — влез в разговор человек.
— Что этот хрурт себе позволяет? — гномья секира предостерегающе сверкнула на солнце. Человек ожидающе посмотрел на эльфа.
— Успокойтесь оба, нам надо идти, — Альвейн пробормотал заклинание, конец веревки вылетел из земли и обвязался вокруг его руки.
Эльф двинулся вперед, человек и гном тронулись следом.
— Десять ям! Ты меня понимаешь? Де-сять. У меня на двух руках десять пальцев. А тебе нужно вырыть десять ям! — Дараг старался смотреть прямо в глаза мурху.
Получалось с трудом, так как у стоящей перед ним твари глаз было около шести. Уловив в одном глазу что-то вроде понимания, гном начал объяснять, какие размеры эти ямы должны иметь.
— Десять, — повторил он напоследок.
— Одиннадцать, — вмешался подошедший эльф.
На нем была прежняя поношенная и сильно запачканная роба, на голове красовалась старая повязка. Гном с мурхом повернулись к нему. Первый с возмущением во взгляде, второй — совершенно равнодушно.