Когда Трунг закончил вещать, Дараг позавтракал гречневой кашей с мясом и пресной лепешкой, запил кружкой доброго гномьего пива и вернулся в свою палатку. Альвейн, закончив чистить оружие, тщательно перебирал кольчугу, аккуратно протирая каждое колечко. С полчаса понаблюдав за ювелирной работой эльфа, Дараг взял секиру и фальшион и пошел тренироваться.
Взмах, уход, еще взмах, скрежет столкнувшейся стали. Сквозь заливший лицо пот Дараг посмотрел на своего партнера. Мелкий жилистый гном пританцовывал на месте, размахивая увесистым фальшионом, словно игрушкой. Движение и удар слились в одном размазанном вихре, и Дараг почувствовал легкий толчок в левый бок. Противник улыбался. Дараг перешел в атаку: несколько ложных финтов, прыжок в сторону, удар. В реальном бою редко когда доходит до подобных изысков, но для оттачивания мастерства — в самый раз. Дараг еле успел остановить фальшион в паре дюймов от шеи маленького гнома, тот даже не пытался парировать удар, высматривая что-то за спиной Дарага.
Тот обернулся. Из леса выходили гномы. Четверо. И что? Возвращается патруль. Неужели уже полдень? Дараг посмотрел на солнце. До его смены еще часа два. Маленький гном уже мчался навстречу четверке. И тут до Дарага дошло: их же должно быть пятеро! И куда делись эти шруковы эльфы? Дараг побежал к вышедшим из леса воинам.
Они были в ужасном состоянии: иссеченные ударами доспехи, у половины не было шлемов, у одного отсутствовала даже секира. Дараг узнал командира — десятник Грунд, поддерживаемый двумя воинами, жадно пил из поданной ему маленьким гномом фляги. В груди десятника торчали две стрелы, обломанные у наконечников, через все лицо, задевая левый глаз, шел длинный кровоточащий шрам. Но он улыбался.
— А, это ты, Дараг, — Грунд оторвался от фляги, — рад видеть.
— Что случилось?! — рявкнул тот вместо приветствия.
— На нас напали неизвестные, — гном облизнул окровавленные губы, — эльфов они порубили, а мы отбились, только Кришта потеряли, — улыбка исчезла с его лица. — Тела можно не искать — нападавшие унесли их с собой.
— Неужели нельзя было почище сработать? — шепотом спросил Дараг.
— Мы-то сработали, — десятник огорченно вздохнул. — Да вот другие не сумели — мы и нарвались.
— К лекарям его! — закричал на гномов Дараг. — Быстрее, остолопы!
— Не надо, — остановил его Грунд. — Я уже не жилец. Доложите генералу, как договорились. А ты, Дараг, — здоровый глаз десятника посмотрел на гнома, — будь осторожен.
Глаза Грунда закрылись, еле слышно, ни к кому не обращаясь, он пробормотал что-то невнятное, а потом отчетливо добавил:
— Славно мы этих остроухих порубили…
И даже страшный шрам не смог испортить его счастливую улыбку.
Один за другим выходили из леса патрульные отряды: израненные, но довольные гномы несли окровавленные секиры и своих не менее окровавленных товарищей; улыбающиеся эльфы с полупустыми колчанами вели недобитых собратьев. Появлялись и целые дозоры: то ли из самых трусливых, то ли из самых осторожных. Выползали одиночки, затравленно глядевшие на своих несостоявшихся убийц. Те ухмылялись им в ответ. И все как один говорили: отряд был атакован неизвестным врагом. Истребив часть воинов, противник отошел, унося трупы и своих, и чужих.
Трайнир и Трунг ничего не смогли добиться от возвратившихся солдат. Трунг орал на гномов, пару раз врезал особо упиравшимся, но те стояли на своем: враг — неизвестен, тела — унесли. Эльфы твердили то же самое, несмотря на приказы короля говорить только правду. И все ухмылялись. Отвыкшие от улыбок губы неуклюже складывались в отталкивающие, но очень искренние оскалы.
Дараг думал, что патрулирование отменят, но ошибся. Может, Трайнир с Трунгом поверили вернувшимся, может, из каких-то других соображений, но дозоры были отправлены вновь. Патрули стали либо чисто эльфийскими, либо гномьими. Дарагу это сразу не понравилось: раньше силы внутри одного отряда были равны, и, сколько бы отрядов ни собиралось в одном месте, это равенство сохранялось. Теперь же на один, допустим, гномий отряд могло прийтись несколько эльфийских.