Гвардеец заискивающе посмотрел ему в глаза:
— А может, ты за меня постоишь? Недолго ведь. Час или два. Ты пойми, я так давно эльфятины не ел! У меня уже несколько месяцев, сразу как война кончилась, ни кусочка во рту не было. Теперь руки трясутся, мерзость всякая мерещится, — взгляд гвардейца сделался совершенно безумным.
И Дараг понял, кого ему этот странный карлик напоминает: так же выглядели и вели себя гномы, которым несколько недель не давали жевать их любимую шрук-траву. Дараг с размаху врезал сородичу по лицу кулаком. Глаза гвардейца приобрели осмысленное выражение, он с недоумением уставился на непонятно откуда появившегося гнома: приход Дарага он явно не помнил.
— Ты откуда здесь взялся? — хриплым голосом спросил гвардеец.
Затем на секунду задумался и неуверенно задал еще один вопрос:
— Пароль?
— Нарцисс, — сказал первое пришедшее на ум слово Дараг.
— Правильно… вроде бы, — пробормотал гвардеец. — Чего тебе?
— Где генерал Трунг?
— А… генерал… Командующий изволит проводить инспекцию обоза, — гном странно усмехнулся.
— Не слишком ли часто он его проверяет? — спросил Дараг.
— Ты просто не понимаешь, — с чувством превосходства посмотрел на него гвардеец. Обоз — очень важная часть любой армии. Без обоза армия не может нормально воевать. И генерал лично выполняет столь ответственное дело! — под конец гвардеец хохотнул и уставился на Дарага, который, по его мнению, не знал о подлинных занятиях Трунга в обозе.
— Понятно, — спокойно отреагировал на речь гвардейца Дараг. — Когда генерал вернется, передавай его свиньям привет.
— Свиньям? — изумленно воззрился на Дарага гном, но тот уже шел прочь.
Гвардеец захохотал: он понял, почему криклеры привозили свиные туши разрезанными на несколько кусков. Что ж, эльфятины он не поел, но ему будет, что рассказать своим вернувшимся товарищам. А Трунг потеряет последние остатки авторитета. Так ему и надо, свинолюбивому недоорку!
Под истеричный смех гвардейца Дараг дошёл до своей палатки. Откинув полог, он зашел внутрь. Эльф преспокойно сидел на плаще, гнома это ничуть не удивило.
— Я ухожу, — сказал ему Дараг.
— Мы уходим, — поправил его Альвейн.
Гном только сейчас заметил, что тот одет по-походному, оружие вылизано до идеальной чистоты, а рядом с эльфом лежит аккуратно обернутый тканью длинный лук и мешок с припасами.
— А ты-то зачем? — спросил Дараг, ничуть не удивившись.
— Я уже давно собирался уходить. И тебя вчера умышленно злил, — Альвейн ухмыльнулся. — А вот как оно вышло…
— Чего-чего? — непонимающе пробормотал гном.
— Злил тебя, говорю, умышленно. И когда я бы пропал, то на кого бы в первую очередь подумали? На тебя, дорогой мой, — эльф подмигнул потрясенному таким коварством Дарагу. — Что это ты, дескать, решил свести со мной счеты. И труп куда-то дел. Пока бы разобрались… А сейчас можно хоть пол-армии увести, никто и не почешется. Но вот брать больше некого. Рад, что ты вернулся. Еще полчаса, и я бы ушел один.
— Неужто Гильвейра потерпит такое? — растерянно проговорил гном.
— Она что-то готовит. Нехорошие у меня предчувствия насчет завтрашнего дня. Магия словно с ума сходит. Меня на такие заклинания, как вчера, давно не хватало. А тут… И еще тот холм неподалеку очень странно себя ведет, — уши Альвейна слабо засветились алым, словно предупреждая о чем-то.
— Эльфы задумали мятеж против Трайнира, — сказал гном, собирая вещи в дорогу.
— Трайнир сейчас в крайне тяжелом положении, — согласился Альвейн, — армия его не понимает. Да и я сам его не понимаю. Гильвейра им крутит, как хочет. Совершенно безумная идея, а главное — абсолютно несвоевременная. Братство всех народов — откуда у нее вообще такие мысли? И огромная магическая сила…
— Знаешь, что сейчас происходит в лесу?
— Слишком долгое воздержание, слишком сильная ненависть. И отсутствие подходящего выхода для застарелой взаимной вражды, — как по писанному отчеканил эльф.
— А почему Гильвейра в это не вмешивается? С ее-то силой!
— Она сейчас молится Паланиану, просит образумить эльфов, да и гномов заодно. По-моему, она верит, что бог ей отвечает.
— Эльфы в лесу тоже взывают к Паланиану. Он и им отвечает. Странный у вас бог — двуличный. Кстати, а ты почему не со своими?
— Никакие они мне не свои, — отрезал Альвейн, — да и гномятина мне никогда не нравилась. Когда я ее первый раз попробовал — стошнило меня. Наверное, гном несвежий попался, — глубокомысленно закончил он.