— Понял, — недовольно пробурчал тот, поднявшись, наконец, на ноги. — А сколько вас тут вообще ошивается? Не мир, а проходной двор!
— Он задает неплохие вопросы, эльф. По-моему, ты его недооцениваешь.
— Возможно, — признал Альвейн. — Так как насчет ответа?
— Никак. Наша численность отношения к делу не имеет. Важно лишь, что не все мы поддерживаем рискованные маневры лже-Паланиана.
— А чего же он хочет? Что так пугает бесстрашного лже-мурха? — Альвейн плавно перехватил инициативу разговора.
Обитатель Галая дернулся, как от пощечины. Его глаза вспыхнули опасным огнем, ирония эльфа сработала даже лучше, чем тот рассчитывал.
— Не шути так! Любой другой мой собрат убил бы тебя на месте. Тебе повезло, что я достаточно много изучал ваш мир и ваши нравы. Но однажды и я могу не сдержаться.
— Хорошо, — в глазах Альвейна промелькнуло торжество. Он нащупал слабое место мурха, которое можно будет использоваться в своих целях. — Чего же хочет лже-Паланиан?
— Его имя на вашем языке будет звучать примерно как "Огнозг".
— Забавное имечко, — пробормотал под нос гном. — Мне с таким именем тоже дома бы не сиделось. Все соседи засмеют…
— А планы у него грандиозные, — лже-мурх предпочел не заметить слова Дарага, хотя они ему явно не понравились. — Он хочет снова раскрыть этот мир.
— И какого шрука ему это пона… — гном в ужасе осекся. — Вот ведь шрук!..
— Бежим! — крикнул Альвейн, устремляясь к выходу из ложбины.
Лже-мурх побежал молча, на ходу перекидываясь в свой многоглазый облик. Последним выскочил Дараг, крепко сжимающий секиру и арбалет. Ему пришлось задержаться, чтобы подобрать брошенное оружие. Но и он успел покинуть опасное место.
Почти успел. Так что огненная вспышка только опалила его доспех, а ударная волна пронесла всего на десяток ярдов. Гному даже удалось удержаться на ногах. Ненадолго…
— Ложись! — рявкнул эльф, успевший отбежать на добрую сотню футов.
Подгорный воин сразу же рухнул на землю, отбрасывая секиру и вскидывая над собой арбалет. Огненный сгусток стремительно пронесся над ним, но отточенные рефлексы сработали безукоризненно. Пролетающая в прыжке тварь получила в живот арбалетный болт. Раздался пронзительный крик, во все стороны разлетелись язычки пламени. Дараг отшвырнул разряженное оружие, откатился в сторону и встал на ноги, выставив перед собой подобранную секиру.
На его счастье, чудовище оказалось одно. И сейчас оно сцепилось с лже-мурхом. Две твари сплелись в смертельном поединке, мелькали когти, клыки и жвала. Огненное существо постепенно одолевало обитателя Галая, тот целиком покрылся языками пламени, кричал и затравленно отбивался от наседающего врага. От былого гонора не осталось и следа.
Эльф всадил в огненную тварь десяток стрел, но толка от них было мало. "Как орка мыть", — вспомнил Дараг гномью поговорку, красноречиво описывающую бессмысленные усилия.
Понял это и Альвейн. Он отбросил лук и теперь совершал какие-то пассы мечом. Клинок постепенно разгорался синим пламенем.
"Не успеет", — мгновенно оценил расклад гном. И, подняв над головой секиру, с боевым криком побежал на помощь лже-мурху. Огненная многоножка прижала того к земле и приготовилась нанести последний удар. Поверженный шрук испуганно заскулил и дернулся, пытаясь высвободиться. Безуспешно.
Подскочивший гном с громким хаканьем всадил секиру в спину чудовища. Многоножка быстро развернулась к новому врагу. Действовала она уже не столь стремительно, как вначале. За время недолгого боя лже-мурх успел мощными когтями располосовать ей бок и оторвать аж пять левых конечностей. Из двадцати…
Гном с трудом отбил первый натиск раненной твари. Вторая атака стала бы для Дарага смертельной, но, к счастью для подгорного воина, эльф закончил свое заклинание.
Плотное облако тумана наползло на сражающихся. Гном мгновенно взмок, и тут же его ошпарил раскаленный пар. Место боя окуталось плотной белой пеленой, в центре которой дико вопила огненная многоножка. Встреча с водой ей совершенно не понравилось.
— Рубите ее! — искаженный туманом голос Альвейна властно заставил гнома влезть в самое пекло. — Я недолго заклинание продержу!
Драться пришлось практически на ощупь. Многоножка металась неясной тенью, обжигающий пар заставлял закрывать глаза, но тщательно отработанные рефлексы не подвели Дарага и на этот раз. Подгорных воинов учили сражаться и в абсолютной темноте подземелий, полагаясь на слух и малейшие колебания воздуха.