— Так, — согласился лже-мурх. — Наши миры связаны. Крепко сплетены в единое целое. Потому Галай оказался тоже закрыт, но только частично. С большим трудом из Галая можно уйти… уйти дальше. Многие так и сделали, — неодобрительно произнес лже-мурх. — Но между нашими мирами остались проходы. Узкие и опасные, но вполне доступные. Мы можем пройти по ним, а ваши боги нет. Они слишком тяжелы и могучи для этих тесных нор.
— Зачем же Огнозгу открывать мир? Да и можно ли называть его по имени? Мало ли что! — Дараг испуганно посмотрел на лже-мурха. Новой встречи с многоножкой — или кем похуже — он не хотел.
— Можно. Это имя не в полной мере отражает его сущность, а потому он не услышит. У него множество имен, "Огнозг" же — одно из наименее известных. По крайней мере, сейчас, — лже-мурх странно усмехнулся.
— А остальные? — заинтересовался Альвейн.
— Не имеет значения, эльф. Важно лишь, что он очень силен, а, значит, не может покинуть Галай, пока оба мира скрыты под общим панцирем. Он хочет взломать скорлупу и уйти Вовне. Ему тут надоело, негде развернуться. Огнозг способен на гораздо большее, а здесь он скован цепями, которые не может разорвать.
— И для этого ему нужна Гильвейра и ее армия? — эльф задумался. — Но она же хочет объединиться с людьми! Разве для того, чтобы открыть мир, не нужно их уничтожить?
— Не всех. Только жрецов. И сравнять с землей храмы. Остальные пусть живут. Одним из главных догматов людской веры является ненависть ко всем нелюдям. Жрецы никогда не согласятся на союз с эльфами и гномами.
— И будет резня, — подвел итог Дараг, нервно облизываясь.
— Да такая, что война между гномами и эльфами покажется детскими шалостями… — глаза лже-мурха вспыхнули безумной радостью, но тут же потухли. — Не то чтобы я сильно против, но не в данном случае.
— Ты не хочешь выпустить Огнозга?
— Да, гном, да. У нас старые счеты… старые, как мир, — шрук зловеще ухмыльнулся, показывая неровные человеческие зубы. — Так, значит, мы вместе?
— Да, вместе, — кивнул гном. — Эта мразь не должна вернуться. Но только попробуй нас предать! — Дараг выразительно потряс секирой перед носом лже-мурха.
На того это не произвело ни малейшего впечатления. Обитатель Галая смотрел на Альвейна. Согласие эльфа имело для него гораздо большее значение. Бывший капитан лесной армии, а ныне предатель и дезертир из воинства Света и Добра, задумчиво повел ушами.
— Вместе, — сказал он наконец. — Но я тебе не верю. Ты не все нам говоришь.
— Умничка, эльф. Мне не нужна твоя вера, я же не человек и не людской выдуманный бог, — лже-мурх презрительно хмыкнул. — Я сказал все, что вам надо знать. Многие знания — многие печали. Значит, мы теперь вместе.
— А как тебя зовут-то? — внезапно спохватился гном. Ведь только что они заключили договор с существом, о котором не знали почти ничего. — Или у тебя тоже множество имен, как у твоего галайского дружка?
— Пожалуй, что поменьше, — лже-мурх задумался, что-то высчитывая. — Да, поменьше, но тоже достаточно. Зовите меня Спигром. Это хорошее имя, оно мне нравится.
— Меня зовут Дараг, — представился гном.
— А я — Альвейн, — эльф церемонно поклонился.
— Замечательно, — подвел итог Спигр. — Надеюсь, теперь нам ничто не помешает приступить к делу.
Отрубленная лапа многоножки, лежащая между новоявленными союзниками, дернулась. Гном смачно рубанул по ней секирой.
— Что это еще за пакость? Она тоже оживет и поскачет за нами?
— Нет, это всего лишь один из прислужников Огнозга. Очень опасный и живучий, но не более. Эльф, ты можешь сжечь останки?
— Могу, — ответил Альвейн, двигая гордо торчащими ушами. — Но не буду. Силы надо беречь. Пускай лучше Дараг огонь разожжет, а мы дров натаскаем. Проще и надежнее как-то. В магию я нынче не очень верю. Даже в свою.
Так они и поступили. Гном высек заботливо припасенным кремнем искру, и огонь сразу перекинулся на предназначенные для розжига лохмотья. Их с трупов содрал хладнокровный Спигр. Изуродованные тела ничуть не смутили лже-мурха, и он очень бойко снял с них разорванную им же одежду.
Останки многоножки догорали. Лже-мурх довольно щурился, глядя на умирающий костер. Тварь, присланная Огнозгом, оказалась очень сильна. Очень, но недостаточно. Тут могущественный шрук просчитался. То ли он недооценил своих врагов, то ли вообще не посчитал нужным обращать на них сколь-нибудь серьезное внимание, то ли возможности его крайне ограничены и проявлялись только рядом с "якорем"-Гильвейрой, то ли… В любом случае, в следующий раз одной многоножкой им не отделаться…