— Спасибо, — поблагодарил шрук. — Вот теперь я выгляжу, как настоящий хрурт. Ну, как?
— Неплохо, — оценил эльф.
— Отвратительно, — слукавил гном. Хвалить обитателя Галая он не мог. Было противно.
Немного оклемавшийся шрук снова помогал идти хромающему эльфу. Дараг рыскал вокруг, высматривая опасность и производя такой шум, что окрестные птицы с громкими криками поднимались в воздух. Альвейн попытался урезонить гнома, заявляя, что так он выдаст их врагу, но тот лишь отмахивался. Дараг остался единственным полноценным воином в отряде, а потому полагал необходимым обнаружить врага заранее, не дав тому организовать новую засаду. Или даже спугнуть противника громким шумом.
После десятиминутного шатания по кустам эльф учуял запах горящего костра и повел — с помощью шрука, разумеется — отряд в нужную сторону. К их счастью, солдат в лагере в самом деле больше не осталось, но он не был пуст.
— Стой, — приказал Альвейн гному, который ринулся вперед с занесенной для удара секирой. — Не видишь? Он же связан!
Дараг немного притормозил, но все равно подбежал к связанному человеку в коричневой рясе. Он сразу напомнил гному Жрецов Камня с их серыми балахонами. А со служителями Каррутуга у дезертира из армии Добра и Света счеты были старые. Так что церемониться с их человеческим коллегой он тоже не собирался.
Тот, впрочем, не обратил на занесенное над головой оружие никакого внимания. Любопытные голубые глаза остановились сначала на гноме, подробно его осмотрели, затем взгляд скользнул по лже-мурху и перекинулся на эльфа. Тот заинтересовал человека гораздо больше, чем шрук.
— Так вот вы какие на самом деле! — удивленно воскликнул пленник, закончив осмотр. — А я-то все больше видел… промежуточный результат!
— Ты помнишь обеты, которые приносил, становясь слугой Плачущего?
Верховный жрец столичного храма сидел за массивным дубовым столом, заваленным книгами, бумагами и гусиными перьями. Чернильница одиноко ютилась на самом дальнем краешке и заметно подрагивала, когда жрец начинал нервно стучать по столу пальцами. Несмотря на почтенный возраст — недавно ему исполнилось шестьдесят лет — сила в руках Жоса Уирика оставалась немалая. Да и не только в руках.
Когда Вайсу сообщили, что его хочет видеть сам верховный жрец, причем немедленно, он сначала перепугался, а потом обреченно зашагал в покои Уирика, расположенные в глубине храмового комплекса. Неужели они, наконец, догадались? Но тогда прислали бы стражу или даже Испытующих, а так его просто нашел посланец верховного жреца и передал волю Жоса Уирика. Срочность — тоже не показатель. Образовалось свободное время — вот и вызвал.
Успокаивая себя таким образом, Вайс бодро шагал по бесконечным переходам храма, подчас переходя на бег. Кто знает, чем обернется беседа с Уириком, а за опоздание наказание будет всенепременно.
Откуда-то издалека раздавался сдавленный плач. Сложное переплетенье коридоров играло со звуками странные игры, и определить источник было трудно. Вайс прикинул время — два часа после полудня. Значит, идет церемония в малом храме. В главном-то святилище молебен во славу Плачущего должен был бы вести сам Уирик, но сегодня оно пустует. Исполинское сооружение, вмещавшее в себя всю знать империи, открывалось только по большим праздникам, в обычные дни обходились малым храмом, куда пускали и простонародье. Не всякое, понятное дело. Богатых купцов, глав ремесленных гильдий и иных, кто заслужил подобную честь службой во благо империи.
Перед входом в покои слуги — явно не последнего, но все-таки слуги — Плачущего застыла пара Испытующих. Суровые лица, напряженный взгляд, глаза, горящие фанатичным огнем…
Замедлившись до неторопливого шага, подобающего жрецу не самой низкой ступени, Вайс Гулиндис приблизился к воинам Церкви. Руки он сложил в виде слезы, сначала сжав ладони, а потом разведя их в стороны, оставив соединенными лишь запястья и кончики пальцев.
— Да падут на вас слезы Плачущего, братья! — торжественно поприветствовал Вайс Испытующих.
Те ответили невежливыми кивками. Правая рука каждого сжимала оружие — длинное копье с наконечником-лепестком, тоже, видимо, изображающим слезу. "Но на словах-то можно было поздороваться!" — обиженно подумал Вайс, старательно скрывая свое недовольство. Не время ссориться с Испытующими. Хотя когда время-то? С ними лучше вообще не связываться! Особенно таким, как он.