Один из жрецов проверил надежность веревок и остался недоволен. Он затянул их с такой силой, что у Вайса вывернулись ключицы, и тот впился зубами в губу, чтобы не закричать. Второй жрец поворошил угли в миниатюрной жаровне. Комната наполнилась едким дымом, от которого у всех на глазах сразу выступили слезы. Любой жрец Плачущего мог вызвать их и самостоятельно, но в данном случае верные слуги бога явно решили подстраховаться.
— Начнем, — коротко произнес Уирик.
Жрецы с мокрыми от слез щеками затянули гимн во славу Плачущего. Вайс с трудом видел происходящее. Жаровню разместили так, что весь дым шел теперь на него. Глаза моментально покраснели, во рту пересохло, в носу зачесалось. Не выдержав, Вайс громко чихнул и сразу получил удар по губам.
— Не святотатствуй! — прошипел один из жрецов, на секунду отвлекаясь от пения.
Из клубов дыма на Вайса надвинулась худая фигура верховного жреца. Уирик поднял правую руку, в ней мелькнул маленький, но очень острый нож. Вайс инстинктивно отпрянул, ударившись затылком о столб. Жрец за шею пригвоздил его левой рукой к дереву, намертво фиксируя голову. Острие ножа приблизилось к лицу Вайса, он забился, пытаясь высвободиться из хватки Уирика, но тот держал крепко.
Два коротких росчерка, сдавленный хрип, и по щекам Вайса потекли кровавые слезы. В надрезах на нижних веках, куда попадали соленые капли, сразу защипало. Но боли Вайс не чувствовал…
Боль пришла чуть позже. Она властно проникла в тело привязанного к столбу жреца, разметала тщательно выстроенную стену, которая должна была сдерживать зверя внутри, и словно распотрошила каждую клеточку плоти. Вайс забился в конвульсиях, из горла вырвался хрип, постепенно набирающий силу и превращающийся в звериный вой. Тело стало покрываться чешуей. Выворачивая наизнанку живот, на свободу вырвались тонкие длинные щупальца, увенчанные крохотными, но очень острыми зубами.
Уирик с удивлением и ужасом отпрянул от Вайса, теряющего человеческий облик. Помогающие ему жрецы отреагировали мгновенно. Тональность песнопения моментально изменилась, новая волна боли взорвала тело Вайса, но процесс превращения сначала застопорился, а потом пошел в обратную сторону. В жаровню полетели пучки высушенных трав, огонь яростно зашипел, окрашиваясь в голубой цвет. Дым из белого стал желтым. Его клубы, врываясь в расширенные от нахлынувшей ярости ноздри Вайса, успокаивали сознание и гасили гнев. Вскоре он, совершенно обессилев, прижался к столбу. Кровотечение из век остановилось.
— Жос, ты не говорил, что мы имеем дело с двоесущным, — с укоризной произнес один из жрецов, тот, что повыше.
— Я и сам не знал, — отмахнулся тот, внимательно разглядывая Вайса. Выглядел Уирик совершенно потрясенным и измученным.
— Допустим. Но, как ты наверняка понимаешь, ситуация заметно усложнилась. Ты хотел лишь проверить парня на одержимость демоном, чтобы успокоить Испытующих, а потом потихоньку отправить куда-нибудь подальше, но теперь…
— Понимаю, — задумчиво произнес верховный жрец. — Но не думаю, что ситуация столь критична…
— Куда уж критичней! — резко ответил его неизвестный Вайсу собеседник. — Мы сделали ставку на тебя, а теперь все может развалиться! У тебя уйма детей — это хорошая заявка на место Первожреца, но вот их качество!
— У меня сто семь детей. И это отличные дети. Плачущий благоволит мне и часто избирает проводником для своего семени. До сих пор! — заявил Уирик с законной гордостью в голосе.
— Отличные? — недоверчиво переспросил жреца таинственный коллега. — Двенадцать мертворождений!
— Да, цифра сама по себе страшная, — согласился Уирик. — Но если взять в расчет общее количество детей, то получается лишь один мертвый на девятерых рожденных. Такой результат есть мало у кого!
— А двоесущные? Испытующие уже выявили троих, и это при том, что ты, как можешь, защищаешь от них своих отпрысков. Сколько же их всего?! Это тоже, по-твоему, благословение Плачущего?!
Из-под капюшона полетели брызги слюны. Жрец буквально захлебывался от ярости. Уирик заметно помрачнел.
Вайс же не удивился услышанному. Он давно подозревал что-то подобное. Жрецам запрещалось заниматься своими детьми. В идеале, они ничего не должны были знать об их жизни, но, как выясняется, кто-то специально следил за их судьбой, подсчитывая мертворожденных и… и двоесущных. Именно так слуги Плачущего именовали подобных ему. Простонародье, как и аристократы, неожиданно единые в этом вопросе с презираемой ими массой, использовали словечки похлеще.