Вайс представил, что было бы, если бы он посещал церемонии Соития, как и подобает каждому жрецу, шесть раз в год. Сколько бы детей появилось от него? И какая бы их ждала судьба? И что стало бы с ним самим? Вайс не был уверен, что его проклятие передастся потомкам, но предпочитал не рисковать. Пусть лучше он будет страдать в одиночку, чем обречет на возможные — очень возможные! — муки ни в чем не повинных детей.
Спор между жрецами все продолжался. Сейчас они решали вопрос более важный, чем судьба самого Вайса. Первожрец был плох, очень плох, а потому вопрос о его преемнике стоял крайне остро. Так, значит, Жос Уирик решил претендовать на титул верховного слуги Плачущего? Вайс с интересом прислушался к беседе. Чем же еще заняться человеку, привязанному к столбу? Собственную участь он успел оплакать десятки раз и теперь не испытывал особых эмоций, думая о том, что ждет его в будущем. Хуже все равно не будет…
— Но это и не проклятие, — вяло отпарировал Уирик. — Это случайность!
— Один раз — случайность! Два раза — совпадение! Три раза — воля Плачущего! — оппонент верховного жреца чеканил каждое слово, напоминая тому расхожую среди жрецов поговорку.
— Этот уже четвертый, — вступил в разговор второй жрец в капюшоне, доселе молчавший. — Но самое печальное состоит в том, что он — первый!
Удивленно охнув, Вайс дернулся и вновь ударился затылком о столб. В иное время это было бы очень больно. Теперь же, после ритуала изгнания демона, он едва заметил сильный и неприятный удар.
Многое вставало на свои места. Быстрый подсчет показал, что он, Вайс, ставший первенцем Жоса Уирика, появился у будущего верховного жреца уже в двадцать пять лет. Очень поздно по меркам служителей Плачущего. Случай самого Вайса — не в счет. Его защищал от излишнего внимания Испытующих отец, да и сам он отнюдь не стремился взобраться на вершину церковной иерархии. Отсидеться бы по-тихому…
— Двадцать пять лет, — произнес все тот же жрец, подтверждая расчеты Вайса. — Первый ребенок у тебя появился очень поздно. Многие даже говорят, что неприемлемо поздно для человека, претендующего на место Первожреца. Потом ты быстро наверстал упущенное, так что все почти забыли этот постыдный факт, но если выяснится, что твой первенец оказался еще и двоесущным, то о нем всенепременно вспомнят.
— Если узнают! — жестко ответил Уирик, выразительно глядя на собеседников.
— Узнают, — пообещал более разговорчивый жрец. — Мы поддерживаем тебя, но мы не можем скрывать такую тайну от остальных. Это совершенно неприемлемо для Первожреца! — в сердцах выкрикнул он. — Другие претенденты могут потребовать проверки всех твоих детей, и если всплывет такое… Твоим надеждам конец. И нашим тоже!
— А если… — Уирик задумался, в глазах промелькнул и тут же исчез безумный огонек. — Если он перестанет быть двоесущным?
— Как? — недоверчиво поинтересовался высокий жрец. — Это невозможно!
— Почему? — с деланным удивлением переспросил Уирик. — Если мы способны изгнать из человеческого тела демона, то наверняка сможем избавить Вайса, — верховный жрец впервые за время разговора назвал сына по имени, — от его нечеловеческой сущности. Или хотя бы скрыть ее достаточно глубоко.
— Но Испытующие все равно…
— Нет, — пресек все возражения Уирик. — Если проверка будет тщательной, то вполне возможно. Но если станет простой формальностью, например, перед отправкой не слишком способного жреца в дальний храм, то Испытующие вряд ли что-то заметят. А потом мои соперники уже не смогут потребовать повторного испытания.
— Ну, если так… — нерешительно проговорил жрец.
— Попробовать стоит, — твердо сказал его малоразговорчивый коллега.
— Ну хорошо, — сдался первый. — Если ты сможешь сделать из него человека, способного пройти проверку, то начинай. Потом я сам проверю его. Я не Испытующий, но кое-что об их методах знаю.
— Идет, — согласился Уирик. — Я думаю, мы можем приступить. Я такими вещами раньше не занимался, но кое-какие мысли есть. Сначала надо усыпить человеческую сущность, чтобы она не вмешивалась в ход ритуала и не пострадала сама. Смерть первенца во время изгнания демона — а мы, я напомню вам, именно этим сейчас и занимаемся, — верховный подмигнул собеседникам, — вряд ли прибавит мне шансов на место Первожреца. Потом надо будет пробудить нечеловеческую половину…
— Что делать нам? — деловито спросил молчаливый жрец, потирая руки. Ему не терпелось взяться за дело.
Зазвучали команды Уирика, слуги Плачущего по очереди отхлебнули какой-то мерзко воняющей жидкости из глиняного сосуда, в жаровню полетели новые пучки трав. По помещению распространился дивный аромат цветов с ощутимой горько-приторной шоколадной нотой. Несколько раз Вайс пробовал это дивное лакомство, покупаемое имперскими купцами у криклеров. Денег шоколад стоил бешеных, но этот чудный вкус… Вайсу он напоминал о детстве — счастливом и беззаботном — которого у него никогда не было…