Три этажа вниз. Остановка. Охранники коротко посовещались и втолкнули шрука в узкую каморку. Дверь закрылась так же тихо, как и ворота. Местные жители, похоже, внимательно следили за состоянием петель и регулярно смазывали их. Да и вообще, вся деревня производила очень опрятное и аккуратное впечатление. Хотя и странное.
Часов на шесть его оставили одного. За это время глаза привыкли к темноте, но ничего утешительного он так и не узрел. Тело забила крупная дрожь. Оно помнило, как Вайса запирали в подобной комнатке незадолго до… незадолго до… Ничего кроме этого извлечь из памяти жреца Спигр не смог, что-то заставило Вайса забыть о произошедшем. Ужас, стыд, магия? Чем больше шрук пытался узнать, тем хуже становилось его самочувствие. Потому вскоре он прекратил напрасные попытки и стал думать о другом. Придут ли ему на помощь эльф и гном? А если придут, то когда? Что-то подсказывало Спигру, что времени у него немного…
Почему же он вызвал столь сильное неприятие у местных жителей? Дело ведь не только в том, что его схватили и кинули в темную подземную дыру. Шрук помнил взгляды людей, смотревших на него, когда он только подходил к поселению. Не любят жрецов Плачущего? Почуяли, что он шрук? Поняли, что нынешнее тело его принадлежало мурху? Спигр задумчиво провел ладонью по заросшему щетиной лицу. Да, далеко ему до шикарных бород местных мужчин…
Резко развернувшись на еле слышное копошение, он увидел, как приоткрывается дверь. Спигр быстро пошарил взглядом по каморке, но так и не смог обнаружить хоть какое-нибудь подобие оружия. Тем лучше — одним соблазном меньше. Против двоих воинов — да что там, просто крепких мужчин — он сейчас не выстоит. Оставалось встретить входящих смиренным взглядом, подобающим верному слуге Плачущего. Судорога вновь скрутила его, но до слез, как было у ворот, дело не дошло.
К его удивлению, дверь приоткрылась совсем чуть-чуть, и в возникшую щель пролез паренек лет восемнадцати, густо заросший светлым пушком, которого, похоже, никогда не касалась бритва. Он застыл на пороге, прислушался и с облегчением закрыл дверь.
— Мы пробудем здесь еще полчаса. Когда караульные уйдут в очередной обход, я вас выведу, — шепотом пообещал парень.
— Кто ты? — так же тихо спросил шрук.
— Неважно, — отмахнулся тот, садясь на корточки. Низкие потолки мешали ему выпрямиться во весь рост. — Я не хочу, чтобы вас казнили. Наши народы должны жить в мире. Так будет лучше для всех нас.
— За что меня хотят казнить? Я пришел к вам, чтобы купить припасов, а может, и ослика. Что я такого сделал?
— Дело не в том, что вы сделали или нет, дело в том, кто вы есть, — туманно пояснил юноша. — Потому-то я хочу вас спасти. Казнить того, кто отличен от тебя, лишь потому, что он другой — безумие. Скоро должен вернуться наш князь, он…
— Решит мою судьбу?
— Нет, — грустно покачал головой парень. — Судьба ваша уже известна. Лечь на алтарь во славу великого…
— Ты чего там расшумелся?! — раздался из-за двери хриплый мужской голос.
— Сиди тихо, недолго тебе осталось! — кто-то раскатисто рассмеялся.
— Проверить надобно, — вдруг сказал первый.
Юноша задергался, высматривая, куда бы спрятаться. Напрасное занятие — места мало, да и то, что дверь открыта, стражи заметят сразу. Решение пришло в голову Спигра моментально.
— …верного слуги твоего. Прими жизнь того, кто нес слезы твои людям и кто именем твоим принимал их плач во славу твою. Прими жизнь того, кто славил тебя денно и нощно, кто отдавал тело свое, дабы семя твое снизошло в женские телеса, порождая жизнь новую. Прими жизнь…
Слова молитвы, выплывающие из памяти Вайса, выворачивали Спигра наизнанку. Страшная боль скрутила каждый член его тела, каждый орган ощутил себя так, будто на нем танцевала дюжина пьяных орков. С минуту из-за двери внимательно прислушивались. Речь шрука потеряла связность и начала прерываться рыданиями.
— Молится, — негромко сказал за дверью один из охранников. В его голосе Спигру послышалось уважение.
— Ну и пусть рыдает, — раздраженно буркнул второй. — Нам тут эти плаксы не нужны!
Дверь так и не открылась. То ли стражи решили проявить уважение, то ли решили, что, раз пленник на месте, все остальное уже и неважно. Парень облегченно вздохнул. Промолившись еще пару минут, затих и Спигр, устало прислонившись в земляной стене каморки. Вопросов к юноше у него было много, но он не рискнул их задать, памятуя о внимательных стражах за дверью. Так они и просидели в молчании еще двадцать минут.