— Это не значит, что мы не можем тренироваться, — сказала Сирена. — Особенно, если Авока может получить доступ к силам. Может, нам попробовать связь?
Вера кивнула.
— Стоит попробовать.
— Все же думаю, что можно спрятать магию от Гвиноры, — сказала Матильда.
— Мы будем уважать ее желания, — сказала Вера. Матильда хотела возразить, и Вера добавила. — Пока что.
Сирена улыбнулась им. А потом все произошло быстро. Они были у причала, готовые отправляться, а потом поплыли. Сирена поспешила к борту и смотрела, как они уплывали от Эмпории в океан. Она стояла и смотрела на Бьенко, пока берег не стал едва заметным. Она не знала, куда они плыли, и что найдут в конце пути. Им нужно было четыре месяца надеяться, что этот остров был с драконами, которых она искала.
Она сглотнула. Она не хотела плакать по жизни, которую оставила позади. Она вернется. Должна. Она слишком много оставила тут.
Дрожащей рукой она вытащила письмо из кармана и осторожно сломала красную восковую печать.
Сирена,
Как ты знаешь, твое присутствие, как и письма, не приветствуются в Элейзии. Если бы ты была до сих пор в темнице, где я тебя оставила, я уже получила бы твою голову. Ты участвовала в убийстве моих родителей. Теперь твоя страна сожгла всю мою столицу и убила мой народ, включая десять моих младших сестер.
То, что ты написала такое письмо принцу Дину обо мне — абсурдно. У тебя тут нет прав. Ты не можешь просить, чтобы кого — то, даже Базилла Селби, сделали лордом Элейзии. Не лезь в дела государства и мои дела.
Ты не получишь ответ брата. Он вернулся ко мне в Разин, чтобы помочь мне вернуть трон, и пропал с тех пор. Я не знаю, где он, хоть подозреваю, что он с тобой. Если это так, отпусти его из своих злых чар и скажи вернуться на его место. Ты достаточно навредила Элейзии.
Бриджит Эллисон, королева Элейзии
Сирена перечитывала письмо снова и снова. Бриджит была жива! Сирена была уверена, что все сестры были убиты в огне Элейзии. Дин точно обрадовался, что хоть одна из его сестер еще жива.
А после радости пришел гнев. Ее челюсть болела от того, как она сжимала зубы. Она не участвовала в убийстве, как и не просила Бьерн так поступать с Элейзией. Ее злило то, что Бриджит все еще обвиняла ее.
Ей не нравилось, что она написала письмо Дину по просьбе Базилла Селби. Она сделала это в обмен на то, что он провел их мимо пропасти в Келле. Он помог им, но они попали в засаду Гильдии и чуть не погибли от лавины. А потом они выбрались и нашли Микела в пещерах драконов. Базилл довел их до Ярроу и бросил.
Она не ждала ответ от Дина. И ее сердце болело, когда она писала ему… особенно о такой мелочи.
А теперь он пропал?
Он оставил их команду, чтобы вернуться в Элейзию и собрать страну воедино. Что могло быть для него важнее Элейзии? Явно не она. Его не было с ними. Он даже не знал, где ее искать.
В этом не было смысла. Как и в том, что Бриджит отвоевывала трон. Разве она не была королевой? Зачем ей отвоевывать трон?
Сирена растерялась сильнее, чем ощущала себя при отплытии от Эмпории. Бриджит боролась за трон. Дин пропал. Бьерн — Каэл — сжигал города дотла. Это она оставляла позади. Что она увидит, когда вернется?
Но ничего не поделать.
Она сделала выбор.
Она уже отплыла.
Эмпории придется спасать себя самостоятельно, пока ее нет.
7
Коронация
Калиана
Эдрик был мертв.
Мужа Калианы больше не было.
Ее ребенок, Алессия, остался без отца.
Бьерн — без короля.
Он лишь неделю был в могиле, а Каэл уже подготовил церемонию коронации. Он заявил, что им нужно быстрее показать свою силу другим народам. Отомстить за убийцу из Элейзии, убившего короля за то, что они послали Компаньона убить их монархов.
Крови пролилось достаточно. Она хотела отомстить за Эдрика… но не верила, что война была ответом. Но кто ее спрашивал? Никто, даже когда она была королевой. Теперь она была королевой — вдовой, и ей было суждено оставаться в стороне.
Ее ладони дрожали, пока она стояла на подставке, портниха подшивала ее черное платье для коронации. Она хотела бы оставаться в своих покоях весь год и скорбеть. Или забрать Алессию и убежать отсюда.
Двор был не местом для ребенка. И не местом для вдовы.
Если бы она могла уйти, уже это сделала бы. Было бы лучше, чем оставаться, попасть в монастырь или быть изгнанной, как консорт Шамира, когда отец Эдрика и Каэла, король Малтриер, умер.
Но теперь она должна была найти Каэла после коронации и просить о своей жизни. Умолять, чтобы она осталась тут с ним и их дочерью. Она не говорила ему, что Алессия была его, и он не примет ее теперь. Все верили, что это был ребенок Эдрика. И она не пережила бы позор.
— Вам плохо, — сказала леди Которн.
— Мой муж мертв, — прошептала Калиана. Она смотрела на женщину, не видя ее.
— Ваше сердце пустое.
— Вы и не представляете.
Женщина туже затянула платье на талии.
— Вам нужно поесть. Вы слишком сильно похудели.
— Как я могу есть?
Калиану не удивлял такой разговор. Она работала с леди Которн годами, обычно она была занята и упрекала помощниц. И игнорировала Калиану. Но теперь они говорили… и леди Которн переживала за нее.
— Послушайте, — леди Которн посмотрела ей в глаза. — Вы еще живы. Вам нужно заботиться о красивом ребенке. И нужно найти в себе силы продолжать.
— Знаю, — сказала Калиана. Она не могла поверить, что сказала это. Но ей было больше не к кому обратиться.
Дофина была мертва. Эдрик был мертв. Даже Сирена… пропала. И Калиана была в ужасном месте, раз Сирена была для нее вариантом.
— Если что — то нужно, — продолжила леди Которн, — что угодно, я рядом. Помните это.
Было странно это слышать. Но это успокаивало. Словно у нее было припасено средство, если наступит опасное время.
— Спасибо, — прошептала она.
И леди Которн улыбнулась ей и опустилась в реверансе.
— Конечно.
Но все испортил Каэл Дремилон, ворвавшийся в комнату.
Калиана посмотрела в его глаза через всю комнату. Глубины серо — голубого цвета когда — то сводили ее с ума, а теперь были безумными. И там была сила. Много силы.
У Каэла была магия. От этого ей было не по себе, даже от мыслей. Каэл и Сирена обладали такими силами. Она не знала, как такое было возможно. Магия… не существовала. Не могла существовать.
Но она видела ее своими глазами. Видела их бой в бальном зале, пылающий меч Сирены и тьму Каэла. Это было непонятным и пугающим.
— Добрый день, Калиана, — сказал Каэл с усмешкой, проходя важно в комнату.
Он уже снял траурный наряд. Калиана подозревала, что он и не плакал по брату. Они не были близки, всегда соперничали. Но теперь Эдрик ему не мешал… и Каэл получил то, что хотел.
— Здравствуй, — сказала она, стараясь прогнать слабость из голоса, но у нее не вышло.
Каэл коснулся броши на красной подушечке.
— Я хочу, чтобы ты была днем со мной на помосте.
— Д — да? — выдохнула Калиана.
— Покажем единый фронт.
Калиана склонила голову и разглядывала его. Зачем? Она не спросила, но хотела.
— Конечно, — сказала она вместо этого.
Он снова улыбнулся. Что — то темное и опасное поселилось в его теле. Она не знала, было это от магии, потери Сирены или смерти Эдрика, но Каэл сорвался с края, и она боялась, что он уже не сможет вернуться.
* * *
Калиана медленно взошла на помост. Ее сердце колотилось, пока она смотрела на толпу в бальном зале. Все места были заняты, многие были снаружи, радовались дню коронации. Ей было плохо от мысли. Неделю назад все горевали из — за смерти короля, а теперь радовались новому королю. Словно их можно было так легко менять. Словно жизнь Эдрика почти ничего не значила.
Она оставалась у золотого трона, смотрела на своих подданных. Компаньоны и Высший орден были всюду. Младшая сестра Сирены, Элея, сидела в первом ряду. Не так давно ее отдали на обучение Калиане, но двор изменился. И теперь… вряд ли кто — то исполнял свой долг, и никто не искал у нее советов.
Особенно Элея. Она была занята, следовала за Эдриком и Каэлом как щенок. Калиана прозвала ее Питомцем, ведь такой она и была. Без Эдрика она пускала слюни по Каэлу, даже в скорби. Отвратительно.
Она выглядела как Сирена, будто отражение, но выше, и она не вела себя как Сирена. Она не была такой проницательной, как ее сестра. Калиана не знала, что было в голове у той девушки. Если там вообще что — то было.
Загремели фанфары, и Калиана оторвала взгляд от Питомца.
Каэл Дремилон появился на пороге, восхитительный в зеленых и золотых красках Дремилона. Королевский герб, Д в огне, был вышит на его тунике, длинный зеленый плащ удерживала на шее золотая цепь.
И вдруг все изменилось. Ее мир будто накренился. Словно она видела что — то еще… и где — то еще.
Королевская спальня.
Мертвый Эдрик у ее ног.
Всюду кровь.
Калиана всхлипывала и умоляла пощадить Алессию.
Каэл смотрел на нее без сочувствия.
Смерть.
Калиана подавила всхлип, зажала рот рукой и отпрянула на шаг. Видение пропало. Нет, не видение… воспоминание. О том, что произошло в тот день. Она не знала, откуда оно пришло, и почему сейчас, но она вспомнила все.
Она снова видела зал, Каэл стоял перед троном, ждал золотую корону на его голове. Он взглянул в ее глаза, словно не мог поверить, что она устроит истерику посреди коронации. Он говорил, что они должны быть едины, но теперь она смотрела на него как на врага.
Она быстро взяла себя в руки и изобразила кашель. Она сделала вид, что болела и еще горевала. Может, если бы она упала в обморок, даже он поверил бы уловке.
Но она знала, откуда было то воспоминание. Она вспомнила ночь, когда сказала Каэлу, что Алессия — его ребенок. Ночь, когда Эдрика нашли мертвым в его спальне, залитой кровью. Это был не убийца из Элейзии, как все верили. И даже она долго верила в это. Но теперь правда была тут, она не могла это забыть. Не снова.