Человек, скорчившийся на стуле рядом с Софией, сел прямее. Он выглядел как тень, оторванная от хозяина.
— Я… ну, я… Привет, стало быть, — он изобразил кивок куда-то в сторону Лии. — Я пытался их делать, Джордж. Честное слово. Не получается. Может, это не работает. Не для всех. Может, они не работают у…
— Эмброуз. Ну же, приятель. Ну, — Джордж щелкнул пальцами.
Эмброуз поднял взгляд. Глаза его казались двумя темными искрами.
Джордж испустил долгий вздох и наклонился вперед, упершись руками в бедра и расставив локти пошире. Ногти у него, заметила Лия, были до странности ухоженные. Эти сверкающие квадратные ногти ее нервировали.
— Слушай, Эмброуз, ты должен стараться. Ты же знаешь, что программа работает только у тех, кто старается, правда? Ты же не хочешь, чтобы все это было зря, так ведь, да?
Эмброуз как будто еще сильнее вжался в стул. Он покачал головой.
— Хорошо. Молодец. Я даю тебе еще неделю. Делай упражнения, побольше крестоцветных и никаких, повторяю, никаких углеводов. Договорились?
Джордж перешел к следующему участнику, а Лия все пыталась понять, что происходит. Может, это какой-то тест. Она оглядела комнату в поисках мест, где могли быть спрятаны камеры. А может, это часть лечения Джорджа. Может, так ему, бедолаге, кажется, что в его жизни есть какой-то смысл.
Но в конце концов Лия заметила, что, пока Джордж обходит группу, раздуваясь от собственной важности, он делает заметки в планшете. Тут она начала паниковать.
Женщина, сидевшая напротив Лии, как раз жалобным тоном рассказывала группе, как отрезала себе кончик мизинца, пока шинковала морковь на обед мужу.
— Очень маленький кусочек, — сказала она. — Едва кровь пустила. Просто хотела посмотреть, пойдет ли у меня вообще кровь теперь. Понимаете, в нас столько всяких веществ вводят, что иногда я сомневаюсь. А вы разве нет? Не сомневаетесь?
Джордж в ответ на ее историю проявил удивительное сочувствие. Лия так поняла, что эта женщина, Сьюзен, уже достигла замечательных результатов и являла собой доказательство успешности их программы. Она была гордостью «Восстанавливаемся вместе», примером для остальных. Джордж выразил уверенность в том, что этот рецидив просто мелкий ухаб на пути ее исправления. Он припомнил некий Судьбоносный день, напомнил Сьюзен, сколько крови вытекло тогда, как эта кровь затекла в щели между плитками на кухне. Ее мужу все это дорого обошлось — бедняга Грег, он столько работал, чтобы собрать всю эту кровь, очистить и вновь вернуть ее в вены Сьюзен.
Тем временем Лия вдохнула как можно глубже и сосчитала в уме до пяти. У нее слегка закружилась голова, и в этом ощущении даже было что-то приятное. Но сердце все равно продолжало колотиться как безумное.
Это потный Джордж на пластиковом стуле будет решать, когда ее можно исключить из Списка наблюдений. Когда ее жизнь вернется в нормальное русло. Это Джорджа придется убеждать, Джорджу придется не рассказывать про то, как она увидела отца на другой стороне улицы.
Все еще продолжая выдыхать, Лия попыталась хоть что-то придумать.
— Лия, ваша очередь. Кратко представьтесь. Не бойтесь, мы не кусаемся, — сказал Джордж и расхохотался.
Они все смотрели на нее. На блестящем от пота лице Джорджа читалось нетерпение. Потолочное освещение ему не льстило — четко видно было каждое пигментное пятно, каждый вросший волос.
— Я вовсе не хочу покончить с собой, — сказала она наконец.
Джордж явно так обрадовался, что почти готов был начать довольно потирать руки. Все остальные отвели взгляд.
— Видите ли, Лия, — сказал Джордж, наслаждаясь каждым словом, будто обугленным мясом животных с денатурированными протеинами, которым он наверняка травил свой организм. — Первая стадия — это всегда отрицание. Но ничего страшного, мы с этим справимся.
— С чем справимся?
— Конечно же, у вас есть склонность к окончанию жизни. Кстати, в «Восстанавливаемся вместе» мы не употребляем слово на букву «С». В любом случае такие ощущения абсолютно нормальны. Это трудно принять, но поверьте, принятие — самый трудный шаг. Вы мне верите, Лия?
— Я думаю, тут какая-то ошибка, — сказала Лия так вежливо, как только могла. — При всем моем уважении, неужели я похожа на человека, который хочет покончить с собой?
От ее слов Эмброуз вздрогнул и еще больше съежился.
— Пожалуйста, перестаньте употреблять это выражение, — улыбка Джорджа стала напряженной. — А подобные тенденции очень глубоко укореняются. Вам придется глубоко копать, Лия. Вы готовы глубоко копать?
Это было даже хуже, чем разговаривать с Наблюдателями. Лия почувствовала, как у нее повышается уровень кортизола.
— У меня вызывает сомнения это… лечение, — она поборола стремление нарисовать в воздухе кавычки. — У вас есть для этого должная квалификация?
На виске у Джорджа вздулась вена.
— Вы думаете, вы выше всего этого, мадам-из-«ХелсФин Кэпитал Менеджмент»? — сказал он, махнув рукой в сторону стены с табличками. — У меня есть ваша полная биография и все медицинские данные. Чем мы тут, по-вашему, занимаемся?
У Лии челюсть отвисла от изумления.
— Как вы можете… — начала она.
— О господи, Джордж, оставь ее в покое, — вмешалась женщина, сидевшая рядом с ней, Анья.
— Слушай, Анья, я просто делаю свою работу, — отозвался Джордж уже совсем другим тоном.
— Свою работу? А твоя работа включает запугивание нового неопытного члена группы?
— Я ее не запугивал… Я…
Анья разглядывала собственные ногти.
— Может, лучше двинемся дальше? — произнесла она.
Джордж сердито посмотрел на Лию, но больше ничего не сказал, просто переключился на пылавшего усердием соседа Лии, и тот принялся пересказывать каждую мысль и чувство, которые он испытал за прошлую неделю. Если верить его словам, вид одинокого яйца-пашот во вторник утром за завтраком пробудил в нем тихое отчаяние.
Лия глянула на Анью, пытаясь встретиться с ней взглядом и как-то выразить свою благодарность, но Анья упорно смотрела вдаль. Кто же она такая?
Когда Джордж последний раз хлопнул в ладоши и объявил, что встреча группы «Восстанавливаемся вместе» закончена, Лия будто вынырнула из транса. Внезапно она снова остро ощутила всё, что ее окружало, — ковер горчичного цвета, искусственное освещение, плохую вентиляцию. Все оживились и заулыбались, даже Эмброуз, который по ходу встречи завязал длинные волосы в задорный конский хвост. Выходя из комнаты, участники весело кивали Лии на прощание, даже Джордж одарил ее кривой улыбкой.
Теперь осталась только Анья. Лия наблюдала, как та завязывает шарф — неторопливо и размеренно, со странной веской аккуратностью, будто чрезвычайно важно, чтобы ткань легла так, а не иначе.
— Зачем вы здесь? — спросила Анья.
— Это входит в мой план лечения. Я просто хочу вернуться в норму.
— Вернуться в норму. Хм-м-м… — проговорила Анья, теребя пальцами шарф и обдумывая слова Лии. — Что вы скрываете?
— Простите? — Лия ощутила, как кровь прилила к щекам.
— Это очень странно. Вам здесь не место. Вы ведь о чем-то умалчиваете, так?
Ее отец, сильный и молодой, бежит тридцать кварталов в домашних тапочках, неся Сэмюэла на спине. Ее отец идет по той стороне улицы, он сутулится и еле движется. Ее отец заходит в клинику, и его принимают за недосотенного.
— Не знаю, о чем вы, — сказала Лия.
Ее отец сует салфетку с номером телефона ей в сумку.
Анья долго смотрела на нее и наконец пожала плечами:
— Ладно. Увидимся на следующей неделе.
Глава десятая
Лия сидела на твердой скамье, подсунув руки под бедра и касаясь ладонями гладкого истертого дерева, на котором до нее коротало время бесчисленное множество других людей, и ждала. Ветер играл ее волосами, то и дело забрасывая их в лицо. Сначала Лия терпеливо убирала прядки за уши, но в конце концов оставила это занятие, и волосы залетали ей то в глаза, то в нос.