— Манзовка скоро? — меня толкает женщина, сидящая справа от меня.
— Наверное, уже скоро, — предполагаю я, посмотрев на часы.
— Молодые люди, вы мне поможете чемоданы до выхода донести?
— Каждый сам за себя! Сама неси, тетка, сама! — поучительно говорит ей Степан.
— Какие вы… — с презрением бросает она ему.
— Не мы такие, время такое, — смеется Степан.
В углу, у окна, сидит еще одна мадам, возрастом постарше. Наверное, такая же торговка, как и Стёпа. Она откинула голову и, похоже, спит. Моя соседка толкает ее в бок, та просыпается, хватается за карманы, смотрит на нас бешеными глазами:
— Что?
— Встаньте, Манзовка, — говорит соседка. — Мне вещи надо забрать. Я выхожу.
Она встает, мы встаем. Тетка поднимает полку и достает из багажного отделения три увесистых и объемных старых чемодана, обмотанных скотчем. Ставит их в проходе, блокируя коридор. Кто-то уже матерится, мол не пройти — не проехать.
Через несколько минут поезд начинает притормаживать. Проводник открывает дверь своего купе и высунув голову, истошным голосом орет:
— Стоянка десять минут!
Поезд останавливается, и дернувшись несколько раз, замирает. Слышно, как проводник открывает дверь, и по коридору тянется свежий воздух.
Из вагона выходит несколько человек — они приехали. Уходит и соседка, волоча за собой тяжелые чемоданы. Тот, кто едет дальше, выходить не торопится — чтобы места своего не потерять. Сидим. Ждем отхода. Вышедшие несколько человек новых свободных мест не прибавили. В вагоне все так же многие люди стоят в проходе, кто-то сидит на сумках, а кто-то даже на заплеванном полу. В соседней плацкарте, на боковой полке громко плачет ребенок. Молодая мамаша безуспешно пытается его успокоить, но где там!
— Мужчина, пожалуйста, не курите на ребенка! — просит девушка своего соседа. — А лучше всего — идите курить в тамбур!
— А ты успокой его, и я перестану курить, — отвечает ей парень в черной ватной телогрейке. — Я, может, нервничаю, когда дети плачут, и курю, чтобы успокоиться! Сам отец!
— Ну пожалуйста, — умоляет его девушка. — Вы хоть выдыхайте в проход, а не на нас.
— Скажи спасибо, — говорит ей курильщик, — что я вообще разрешил тебе здесь сесть. Это вообще — моё место.
Девушка качает на руках ребенка, который орет в надрыв.
Поезд вздрагивает, и состав приходит в движение. Курящий сосед бросает окурок на пол, и тот тлеет некоторое время. Никому нет никакого дела. Стёпа заложил руки в карманы, и утопил голову в приподнятом воротнике. Сидит с закрытыми глазами. После того, как ушла попутчица, вроде бы места прибавилось, но мы втроем как-то так расползлись по лавке, что полностью заняли пространство, ранее умещавшее четверых. Да, стало значительно свободнее. И ноги, свисавшие с верхней полки, пропали. Не знаю куда, может, один человек ушел, а может, они там вдвоем друг на друга легли. Не знаю. И знать не хочу.
— Пойду поссу, — говорит Стёпа. — Место посмотри, чтоб не заняли…
— Иди, посмотрю, — говорю я, понимая, что и сам уже хочу в туалет. — Потом я схожу, как вернешься.
— Я быстро.
Стёпа уходит по проходу в сторону туалета. На боковой полке соседней плацкарты парень в телогрейке снова закуривает. Сколько можно — ведь только докурил предыдущую. Я перегибаюсь и трогаю его за рукав:
— Слышь, браток, ты бы не курил — ребенок и успокоится.
— А ты что, меня будешь жизни учить? — парень, очевидно, не робкого десятка, и готов идти на конфликт.
Он вынимает изо рта сигарету, и выдыхает мне прямо в лицо. Это вызов, который в мужской среде всегда воспринимается исключительно однозначно.
Я сижу в очень неудобном положении, и для того, чтобы ответить, нужно встать — а это уже лишает внезапности. Парень крупнее, здоровее физически, и «выключить» его можно только в выгодном положении. Но все равно встаю. Подрывается на ноги и он. Нависает надо мной — на пол головы выше меня, в плечах шире.
— Ты мне что-то хочешь сказать? — он играет кулаками, большими весьма.
— Не кури на ребенка. Он тебе ничего плохого не сделал.
— А тебе-то что?
— За ребенка переживаю.
— Чо, типа защитник? — парень снова затягивается, и с наслаждением выдыхает дымом мне в лицо.
Вижу, что он готов уложить меня хорошим хуком. Боксер, что ли? Уж больно хорошо стоит, правильно. Голову грамотно прикрыл со всех сторон. Моё положение хуже. Я ниже ростом, весу во мне меньше, и правая рука не имеет пространства для удара — мешает стенка между боковушками. Если сейчас начнется, то он мне наваляет — и первый удар наверняка сделает правой — у него эта рука свободна, и ей ничего не мешает.