Потом поплачу. Всё потом, когда я наконец останусь одна в тишине своей квартиры... Которую нужно будет продать в обозримом будущем...
Блять!
Вытерла со щёки солёную влагу, отложила нож, не дорезав луковицу.
Отошла от стола, направляясь к окну... Отодвинула край цветастой занавески...
Баба Маша сидела на низкой пластиковой табуреточке и любовно перебирала какой-то хлам из сундука, явно отрытого среди другой утвари впервые за много лет. Поднялась на ноги, куда-то потащила рыболовную сетку...
Лука, скинув рубаху, строгал на наспех сделанном из подручных материалов столе какой-то брус. Звук электрорубанка был слышен даже здесь, в доме...
Закусила губу, невольно разглядывая практически незнакомого мужика - как блестит от пота широкая спина, как перекатываются под кожей бугрящиеся мышцы, натренированные явно не в спортзале, а тяжёлым физическим трудом, как крепкая рука удерживает незакреплённую доску, пока вторая ладонь намертво сжимает инструмент...
Будто почувствовав мой любопытный взгляд, мужчина выпрямился. Дробящий уши звук стих, и Лука откинул брус на землю к другим таким же, сделанным ранее. Неторопливо повернулся лицом к дому, демонстрируя могучую грудь, заросшую густой колючей порослью...
Отпрянула от занавески. Но тут же снова выглянула в оставленный зазор, прекрасно понимая, что вряд ли он сможет меня заметить в лучах закатного солнца...
- Любуешься? - за спиной раздался насмешливый голос Марии Михайловны, скрипнула половица. - Отойди, не позорься. Нельзя.
- Чего нельзя? - я послушно отступила от окна, поворачиваясь к хозяйке.
- На мужика голого пялиться нельзя, ну! Не муж чай! - она как-то хитро заулыбалась. - Пока что...
Покраснела как дура...
- Ну Вы же пялитесь, - буркнула под нос, возвращаясь к разделочной доске и луку. - Да и что я там не видела...
- Так то - я, а то - ты, - баб Маша махнула на меня рукой. - Сиди и не высовывайся, пока я не скажу...
Она засеменила к холодильнику. Достала с верхней полки трёхлитровую банку молока, взяла большую пивную кружку, налила почти до краёв...
- Вот через пять минут выйдешь, подашь ему, - она поставила кружку прямо передо мной. - Волосы прибери... И пуговицу застегни! Сиськи того и гляди вывалятся... - она поспешила к двери. - Через пять минут, не раньше, поняла?
Пфффф. Он меня вообще-то и так почти голую видел! Подумаешь...
- Угу... - я проводила старушку глазами, чувствуя, как накатывает раздражение. Ну и традиции у них тут...
Снова положила нож. Тихонько подкралась к окну...
Мария Михайловна что-то вещала склонившему голову Луке, кивая на дом. Тот тоже бросил взгляд на стену, потянулся за брошенной на куст смородины рубахой... Надел её, будто напоказ поворачиваясь ко мне то спиной, то боком... Снова взялся за необработанную доску...
Догадывается, что я подсматриваю? Или уже знает наверняка...
Ладони почему-то вспотели. И вообще стало как-то тревожно и муторно - ещё полчаса назад я злилась на то, что меня не выпускают из дома, а сейчас как-то резко захотелось спрятаться и носа не высовывать...
Взяла чёртову кружку, поплелась к выходу. Застегнула пуговицу дурацкого балахона, как советовала баб Маша...
На улице было намного жарче, чем в кухне. В лицо сразу повеяло зноем, в нос ударил запах сена и перегретого асфальта...
Едва я свернула за угол, как Лука отложил рулетку. Выпрямился в полный рост, уперев руки в бока и без стеснения глядя на моё приближение...
Почему-то не знала, куда отвести взгляд, лишь бы не смотреть на него. Ноги стали заплетаться от чужого пристального внимания...
- Вот, Мария Михайловна просила принести, - пробубнила, поставив кружку на импровизированный верстак. Тут же развернулась, заторопилась прочь...
Брошенное небрежно в ответ "спасибо" расслышала уже в спину...
***
Я пыталась улучить момент, чтобы поговорить с бабой Машей. Видела в приоткрытую дверную щель, как она обхаживает гостя, предлагая ему приготовленные мною пироги "с вензелями", при этом на все лады расхваливая мои умения и старания. Зачем, спрашивается?! Тоже традиция? Господи, да я же всё равно не пойду замуж за этого человека! Вот влипла-то...
- ...Через месяц уже можно, Лука Тихонович, - хозяйка шелестела своим спокойным вкрадчивым голосом, будто пыталась ввести в транс. - Пока парник мне поправишь... Сенокос, конечно, в самом разгаре будет, да не страшно...