Лука пронёс меня через высокую дверь. Чуть дёрнул плечом, перераспределяя мой вес...
На улице бушевал ливень. Лил с неистовой силой, но почему-то совсем бесшумно. Я слышала тяжёлые шаги человека, несущего меня на себе, его сильное размеренное дыхание, редкое чириканье птиц в придорожных кустах, звон комарья, далёкую музыку где-то на краю деревни, но не шелест дождевых капель, от которых крупными пузырями кипели лужи, блестевшие в свете редких жёлтых фонарей...
Сил поднять голову, к которой с каждым шагом приливала кровь, не было. Уже до мурашек затекли руки, шея, спина... Живот и вовсе припечатался к позвоночнику под весом собственного тела и тяжестью горячей ладони, удерживающей меня за поясницу. Слёзы давно не текли из глаз, их заменил хлещущий по лицу холодный дождь, от которого мой балахон за секунды промок насквозь. Как и мужская рубаха подо мной... Но замёрзнуть шансов не было - жар чужого могучего тела казался запредельным, от него в вечернем воздухе будто шёл пар. Я даже, кажется, чувствовала его скользкий пот, смешивающийся с моим потом и ливнем...
На первых шагах я лихорадочно пыталась предположить дальнейшее развитие событий - этот... Лука дотащит меня до трассы и вышвырнет на дорогу, чтобы валила ко всем чертям? Или всё-таки даст возможность переодеться и забрать машину?
Спросить не решалась - страшно и... глупо почему-то. И стыдно... Так, что хочется уже выслушать все упрёки и недовольство, скромно покивать, соглашаясь с ними, и просто забыть произошедшее как дурной сон...
Потом мысли куда-то делись. Совершенно иррационально стало клонить в сон - укачало. Сцепила зубы, думая лишь об одном - когда закончится эта дикая тошнотворная тряска, ибо уже хотелось в туалет, пить, просто оказаться на земле наконец! А Лука всё шёл и шёл, ни на миг не сбавляя мерный широкий шаг даже на перекрёстках...
Всё-таки с трудом скосила глаза, когда плечо подо мной чуть шевельнулось, будто разминаясь и готовясь скинуть осточертевшую ношу. Невольно улыбнулась от облегчения, превозмогая боль в пылающей после удара щеке, увидев знакомые очертания дома бабы Маши - на крылечке горит тусклый свет, калитка гостеприимно приоткрыта...
Лука, не церемонясь, пронёс меня через весь двор, даже протиснулся в двери, отчего меня замутило окончательно...
Сухая тёплая кухня показалась самым уютным местом на земле. Но её Лука тоже прошагал мимо, повинуясь спокойному кивку Марии Михайловны, сидевшей на лавочке за столом и невозмутимо читавшей газету...
- На кресло её положь, - баб Маша глубоко вздохнула, снимая очки и аккуратно складывая их в футляр. - Живая хоть?
Лука промолчал, спихивая меня со своего плеча на узкую постель, отчего я больно приложилась бедром о подлокотник, едва не задохнулась, упав лицом в сложенное одеяло... Но это всё были мелочи - я проползла чуть вперёд, рухнула чугунной головой на подушку, испытывая ни с чем не сравнимое облегчение, почти счастье...
Господи, каконец-то привычное положение тела...
Он даже не посмотрел на меня. Развернулся, вышел из спальни, не удосужившись закрыть за собой дверь...
Повернула голову, наблюдая за тем, как Лука неторопливо подходит к сидящей бабе Маше, нависает над ней подобно горе. Тяжело упирается кулаками в стол, глядя в глаза абсолютно умиротворённой хозяйке...
- Это?! - его густой голос зарокотал на весь дом. - Это мне Бог послал?!
- Что заслужил, то и послал, - Мария Михайловна холодно пожала плечами, спокойно выдержав его взгляд. - Не хочешь - не бери.
Он отвёл глаза первым. Оттолкнулся от стола своими кулачищами, сделал шаг в сторону, утирая пот со лба локтём...
Снова метнулся к баб Маше, на этот раз ударяя ладонями о столешницу... Зашипел сквозь зубы прямо ей в лицо, с трудом сдерживая ярость:
- Завтра! Поняла меня?! Завтра утром приведёшь её на службу! - он глубоко втянул носом воздух, отчего мощная грудная клетка раздалась ещё шире. - Сам покрещу! А потом сразу Ануфрий повенчает... - он выдохнул, будто что-то горькое проглотил... - Не можешь сама с ней сладить - я смогу! - он бросил злобный взгляд в сторону спальни. - Бесовское отродье... - сплюнул с ненавистью...
- Завтра? - Мария Михайловна даже бровью не повела. Повернулась к висевшему на стене большому православному календарю, сосредоточенно пригляделась... - Хороший день для венчания-то выбрал, Лука Тихонович! Завтра так завтра, - она величественно кивнула, уверенно глядя ему в глаза, будто давая своё благословение.
Он сделал шумный вдох, раздувая ноздри.
- Сбежит - больше не пойду искать, - он с трудом сдерживал гнев. - Хочешь - к кровати её привязывай, хочешь - отпусти на вольные хлеба, не явитесь завтра - вопрос закрыт, - он решительно оттолкнулся от стола.