Нуууу... Ношу. Как украшение прежде всего. Потому что маленький медный крестик на тоненькой верёвочке, которым меня крестили в раннем детстве, я потеряла ещё в первом классе...
Промолчала, опустив голову. Но через пару минут вскинула взгляд, глубоко вздохнула, обозревая открывшуюся картину незнакомого поселения...
Это оказалось... немного не то, что до этой минуты рисовало моё воображение - совсем не похоже на полуразвалившиеся лачуги, притулившиеся рядом с какой-нибудь откопанной из земли часовней. И вообще...
Улица, на которую выходила тропинка, была широкой, ровной. Дома по обеим сторонам... разные. Но всё равно чем-то похожие друг на друга... Одноэтажные. Некоторые, с широким двором, припаркованными у ворот престижными автомобилями, ухоженным газоном и высокими грядками, явно намекали на присутствие второго этажа под высокой крышей, но это была всё равно мансарда, но никак не полноценный жилой уровень. Другие домики казались небольшими, уютными, с выбеленными плодовыми деревьями, милыми садовыми фигурками, россыпью цветов в горшках и на клумбах... Третьи и вовсе выглядели обычными деревенскими домишками, но ухоженными, свежеокрашенными, с огородом как у бабы Маши...
Деревянные панели в качестве наружного покрытия, чаще обработанные какой-то морилкой, белые блочные веранды - общий стиль домов мало чем отличался, не считая форм и размеров, только разноцветные крыши радовали глаз пёстрой расцветкой от сдержанных коричневых тонов мягкой кровли до ярко-красных листов профнастила, глубоких синих оттенков металлочерепицы, оранжево-жёлтых волн ондулина, серых тонов обычного шифера.
И везде - посадки, теплицы, сараи для скота...
Чуть дальше к лесу - просторное пастбище для коров, ещё дальше - огороженный загон с десятком гнедых лошадей...
Людей на улице было мало. Те, кого мы встретили, либо открыто кивали баб Маше, приветствуя, и абсолютно игнорировали меня, либо наоборот с интересом пялились в мою сторону, даже не замечая бабулю. Мужчин почти не было, только старик в валенках сидел на лавочке перед одним из заборов и любовно наблюдал за гурьбой резвящихся в луже детей, босых, в коротких шортах и майках. Женщины выглядели так, как я запомнила - либо длинные бесформенные юбки и странные тёмные рубашки, либо платья, чем-то напоминающие те балахоны, что Мария Михайловна презентовала в моё пользование. Все с косынками на головах, даже совсем молодые...
...Неожиданно где-то впереди глубоко и зычно зазвонил колокол. К нему добавились переливы других колоколов, более звонких и мелодичных...
Вздрогнула. Подняла голову, вглядываясь вперёд...
Мы прошли метров пятьсот, половину пути. Отсюда было прекрасно видно, что ровная улица упирается в храм. Или церковь. Невысокое строение из старого почерневшего дерева, достаточно большое по площади, с рубленными углами, оно не тянулось куполами ввысь, как наши привычные соборы, а прочно стояло на земле, ассоциируясь с толстым вековым дубом, намертво вросшим корнями в почву. Наверху тонко поблёскивали острые маковки, даже не золочёные, а бережно обитые небольшими кусочками какой-нибудь нержавеющей стали или железа. Без крестов. И тем не менее, почему-то сразу становилось понятно, что вся эта конструкция относится к религиозным постройкам...
Там уже толпился народ. И баба Маша вела меня именно туда...
Стало не по себе. Руки вспотели, пульс загрохотал в висках, вторя торжественному колокольному перезвону. В груди проснулся какой-то подлый иррациональный стыд - наверное, все эти люди идут к Богу с чистым сердцем, а я...
Нет, конечно, я верила в высшие силы. Знала одну молитву, пару раз пыталась поститься, начитавшись новомодных веяний в интернете, часто мысленно обращалась за помощью к Богу, почти не замечая этого... Но здесь явно было другое - люди шли в храм по зову души, тогда как я, чего уж врать самой себе, в данный момент хотела только одного - посмотреть в глаза Луке после вчерашних событий. Да и вообще просто увидеть его... Оценить его реакцию на мой приход сюда, усмехнуться в лицо, если он сделает вид, что ничего не обещал бабе Маше, просто полюбопытствовать, где и чем он живёт...
Тяжело вздохнула, пытаясь нащупать внутри себя хоть крупицу раскаяния, но её не было. И за это тоже почему-то было стыдно...
Господи, прости меня, дуру грешную. За то, что иду в церковь только ради какого-то сомнительного мужика, а не во имя Твоей благодати...
***
Храм стоял на излучине спокойной полноводной реки. Почти сразу за ним берег уходил вниз небольшим покатым обрывом, освобождённым от деревьев и кустов. И именно с этой площади лучами расходились другие дороги и улицы, сошедшиеся в единой точке здесь, перед старинным, величественным в своей монументальности строением.