Паша в два глотка допил чай. С сожалением покосился на недоеденное варенье...
- Ладно. Пойду я... Спрошу у мужиков, а там пусть сами решают... - он резко поднялся из-за стола.
- Давай, Пашенька, - баб Маша согласно покивала, убирая за гостем чашку. - На тебя вся надежда...
Тот снова будто мельком поклонился иконам. Заторопился к выходу...
- Хороший парень, - я улыбнулась Марии Михайловне. - Верующий, смотрю...
- Кто? Пашка-то? - та лишь кивнула на выход. - Так конечно! У нас тут много верующих-то...
Некоторое время просидели в тишине. Хозяйка погрузилась в свои мысли, я тихонечко прихлёбывала свой чай...
Наконец не выдержала молчания. Скромно потупила глаза, испытывая вполне реальное чувство вины.
- Мария Михайловна, мне очень неудобно... Столько людей из-за меня беспокоить...
Баб Маша только покряхтела, вставая с места и вновь пересаживаясь к печке.
- Ну если машина ходу мешает, как Паша говорит, то пусть убирают, - она махнула рукой. - У нас случай был годков десять назад - скорая не доехала, тоже в глине увязла... Так её потоком потом в лес утянуло, метров двадцать аж... Так и бросили - никому дела не было. Уже сгнила почти...
Оу...
Промолчала. Взяла без приглашения печеньку, по примеру Паши аккуратно ложечкой положила сверху варенья, отправила в рот...
- Ты ноги-то поди вымочила все? Ты обувку-то давай сюда, к печке вот поставим, она и высохнет...
- Ой, я и куртку тогда... - я живо поднялась с места. - И это... Я чулки сниму, можно? - глупо хихикнула, слегка краснея, но прекрасно зная, что хозяйка не откажет. - Мне бы тапки...
- Так ты что, вся вымочилась?! - Мария Михайловна аж схватилась за сердце, тоже поднимаясь с табуреточки. - Ну-ка сымай всё! Я сейчас посмотрю чего-нить...
- Не-не-не! Всё не надо! - я почему-то совсем расслабилась. Задрала юбку, принялась скатывать чулки. - Высохну...
- Сымай, говорю! - баб Маша неожиданно грозно посмотрела на меня. - Рубаху дам! Чистую! - она живо засеменила к двери, но уже к другой. - Потому и не согрелась до сих пор... Я-то со слепу не вижу...
От мысли о том, чтобы надеть одежду с чужого плеча, стало противно. И раньше я бы ни за что этого не сделала, да. А сейчас... Сейчас я любую ситуацию подсознательно сравнивала с последними месяцами своей жизни - с непрекращающейся душевной болью, с тоской по мужу, с невозможным одиночеством... Разве может что-то быть хуже?! В сравнении с этим какая-то чужая рубаха - просто пустяк, на котором даже не стоит заострять внимание...
Почему-то покосилась в угол с иконами. Вздохнула. Принялась стаскивать через ноги мокрую юбку, потом водолазку...
Входная дверь отворилась на удивление почти бесшумно, напугав меня до остановки сердца.
Но ещё больше меня ужаснул огромный бородатый мужик, внезапно возникший на пороге... А за ним ещё один... И ещё...
Наверное, я бы заорала, если бы не была настолько поражена их внезапным появлением...
Судя по виду вошедших, я их напугала не меньше. А то и больше - угрюмые вытянутые лица, повисшее в воздухе гробовое молчание, кто-то даже осенил себя крёстным знамением...
Впрочем, с учётом того, что они все были по крайней мере одеты, а я стояла посреди кухни в трусах и расстегнутом лифчике, такая реакция неудивительна. Интересно только, как я должна реагировать? Ступор какой-то...
- На-ка вот... - из спальни показалась Мария Михайловна с какой-то тряпкой в руках. Тоже в шоке остановилась, обозревая открывшуюся картину... - Ах вы ж, окаянные! Ну-ка пошли отсюда! Быстро пошли! - она замахала на них рубахой. - Ишь ты, вылупились... Стучать-то не учили...
Мужики будто ожили. Как по команде мгновенно отвернулись, толпой вывалились из кухни, едва не устроив давку в дверях...
- От это ж надо... Ни раньше, ни позже... - Мария Михайловна запричитала, запоздало запирая дверь на хлипенький засов. - Прости, Господи, души грешные... - она тоже перекрестилась, выдохнула с каким-то вселенским облегчением. - А ты сюда ходь! - она сердито зыркнула на меня, вновь направляясь к спальне. - До чего ж неразумные девки городские пошли...
Только закусила губу, пряча улыбку, и послушно зашагала следом за хозяйкой, поддерживая ладонями чашки расстегнутого бюстгальтера.
На миг промелькнула мысль о том, что кто-то из мужиков может сейчас подсматривать в окно...
Подавила желание повернуть голову и проверить. Но на всякий случай выпрямила спину, втянула живот, расправила плечи, подняла подбородок... Ну а что? Забавно же...
Почему-то здесь, в этой глухой деревушке, в странном необычном мирке, мне не страдалось так, как в обыденной жизни. Было ощущение, что я нахожусь в каком-то кармане, куда нет доступа ни прошлому, ни бывшему мужу, ни привычным мукам одиночества и самобичеванию по несложившейся семье. Это нечто такое, только моё, личное и недолговечное...