И она последовала.
- Мам, ты совсем?!. Ты... Ты... - у Марьяшки не находилось слов от переизбытка эмоций. - Ты совсем дура, да?! Тебя в секту затащили... А я говорила папе, что нельзя тебя бросать в таком состоянии! Что ты обязательно влезешь в какую-нибудь хуйню! - дочь тяжело задышала, срываясь в истеричный визг. Вся в мать, да... - Так, просто скажи мне, где ты находишься? Ты подписывала что-нибудь? Бумаги какие-либо, не знаю... На квартиру там...
Рассмеялась сквозь слёзы.
- Марьн, ну какая квартира? Эта квартира твоего отца, и он настаивает на том, чтобы её продать.
- И слава Богу! - дочь почти зарыдала в трубку. - Мам, скажи, откуда тебя забрать? Надеюсь, про замужество реально шутка... Если нет - нужно вас развести...
- Да не надо меня ни откуда забирать! - я уже начала раздражаться. - Нет, не шутка. Я вышла замуж. Официально. И мы венчались в церкви, - я говорила с нажимом, распаляясь всё больше, ибо мне до странности было обидно слышать Марьянины выводы. - Это не секта, Марьяш. Просто деревня, где есть церковь, люди чтут Библию, занимаются сельским хозяйством и практически не смотрят телевизор. В остальном всё как у всех...
- М-мам, - дочь уже откровенно выла в телефон. - Ты... Назло папе, да?
А вот это удар под дых...
Несколько секунд молчала, собираясь с мыслями.
- У меня просто тоже есть жизнь, Марьян, - заговорила спокойно, пытаясь верить самой себе. - И мне не двадцать лет, как тебе, когда всё впереди... - я печально усмехнулась. - Я хочу попробовать. Вдруг сложится?
Не сложится, скорее всего, но дочке об этом знать необязательно...
- Мам... Мамочка... - Марьяна захлебнулась слезами. - Да как так-то... Сначала папа, теперь ты...
- Ну ты же приняла выбор отца? - не смогла не поддеть её. - Прими и мой...
- Папа, по крайней мере, на нормальной тётке женился! А ты...
- Ну а я как всегда, да! - выпалила со злостью. - Короче, Марьяш, я поставила в известность...
- Ты даже не пригласила меня на свадьбу! Не познакомила... с ними! Это ненормально!
- Серьезно?! - вспылила, чувствуя, как во мне поднимается затихшее было ощущение несправедливости. - А нормально было приглашать собственную дочь на свадьбу с другой бабой?
- Я не пошла!
- Но он приглашал! Это подло! Подло, блять!
- А вообще не сказать лучше?!
Выдохнула, пытаясь взять себя в руки.
- Я поступила так, как считала нужным. Это моя жизнь...
- Не ожидала от тебя, мам! - дочь заревела. - Ты представляешь, что бабушка скажет?! А дедушка? А папа?! Это же позор - мать вступила в какую-то секту...
- Да никуда я не вступила! - я вызверилась окончательно. - И квартирой своей твой папа пусть подавится! Никому она не нужна! - я тоже зарыдала, но больше от злости и обиды. Всё-таки выдержала паузу... - Всё, Марьян, хватит! Я, конечно, и не ждала поддержки, но... - я многозначительно шумно вздохнула.
- Мам...
- Пока, малыш. Я позвоню на днях, когда ты успокоишься, - я нажала отбой. До боли закусила дрожащие губы, всхлипывая и вытирая трясущимися руками струящиеся по щекам слёзы. Судорожно сделала глоток остывшего кофе...
Всё. Дело сделано. Дочь наверняка уже звонит моим родителям, Глебу, подружкам...
Тяжело поднялась из-за стола. Подошла к раковине, включила кран, высморкалась, умыла лицо. Вытерлась грубоватым полотенцем, вкусно пахнущим полевыми цветами...
Подошла к окну.
Двор заливало солнце. Высокие берёзы за забором едва уловимо шевелили кронами, проглядывающие в высокой траве бывшего цветника флоксы плавились от влажной жары, в квадрате тени ближайшего сарая на выкошенном газоне беззаботно развалился пузом кверху огромный серый котяра...
Против воли улыбнулась - наконец-то этот зверь явился домой, вот Савка обрадуется...
***
Кот против меня ничего не имел. Спокойно возлежал прямо в центре кухонного стола, лениво щуря необычные голубовато-серые глаза и наблюдая за моими действиями. Изредка бил хвостом по столешнице, иногда принимался неохотно вылизывать лоснящуюся шерсть, но быстро бросал это неблагородное занятие. Кашу он исправно схомячил, от сметаны отказался. Вместо молока с одолжением полакал воды, явно не желая спорить со мной, предлагавшей ему в качестве угощения то одно, то другое...
Лиза говорила, что отец не терпит, когда кот забирается на стол. Но при отце он и не забирается. Как и при Савке. А вот женщин Елизар очевидно ни во что не ставит...
Но гладить себя кот вполне позволял. Даже вытягивал шею и начинал громко тарахтеть, когда я чесала его за ушами. Да и вообще зверь мне понравился - красивый, большой, с зажившим шрамом на морде, с частично обломанными усами, с когда-то порванными ухом, он производил впечатление познавшего жизнь и постигшего дзен. И это вызывало своеобразное уважение. Мяса ему ещё кусочек отрезать что ли...