Когда мужчина освободился от одежды и резким толчком вошел в нее, Ольге не смогла сдержать крика. Ее ногти царапали плечи любовника. Она двигалась ему навстречу, забыв обо все на свете. Существовал только Сирил и его движения. По началу медленные и неспешные толчки, от которых Ола сходила с ума, всхлипывая и умоляя продолжить, становились более быстрыми и резкими. Сирил заглушал ее крики поцелуями. В один момент мир взорвался ярким наслаждением. Ола выгнулась под ним и облегченно застонала, испытывая ошеломляющий по своему накалу экстаз. Лорд достиг пика следом за ней.
Лежа на теплом светящемся мхе, Ольге смотрела в светящиеся нежностью глаза любимого человека, не в силах поверить, что все случившееся было на самом деле. Они уже оделись. Мужчина лежал рядом, приподнялся на локте и наблюдал за ней с улыбкой.
— Ри, — хрипло позвала она. — Ты простил меня?
Мужчина улыбнулся.
— Давно простил, — согласился он. — Правда, понял это совсем недавно. Я, наверное, сумасшедший, но ты как заноза у меня в сердце, ничто не может заставить меня, тебя забыть.
Ольге в ответ его крепко поцеловала. Она по-прежнему сходила с ума от таких знакомых, но давно запретных ощущений. Его губы как всегда нежны, он никогда не брал напором, но то количество нежности, которое обрушивалось во время поцелуя, заставляло её плавиться, растворяться в нем до основания, жить только между мгновениями, когда эти ласки повторялись. Всезнающий! Ничего не изменилось, она по-прежнему превращается в воск в его руках. Но Сирил оборвал их поцелуй и отстранился, и отвел взгляд. Тревога ядом разлилась в сердце.
— Я люблю тебя, — прошептала Ольге, надеясь, что в нем просто взыграли сомнения. — Я думала, что сойду с ума без тебя.
Он еле слышно застонал и снова нашел её губы. Его поцелуй изменился… Ольге даже подумала, что так целуют в последний раз: жадно, обреченно, навсегда.
— О, как же я тебя люблю, — прошептала она, когда их губы снова разомкнулись. — Какой же я была дурой. Что-то не так? — она заметила, что руки, которыми он нежно гладил её по волосам и лицу, начали дрожать, а в глазах появилась безнадежность.
— Почему ты в тот раз не спросила меня об этом? Почему убежала из лекарни и не дождалась моего пробуждения? — почти жалобно спросил он. — Почему? Почему именно сейчас, когда мы уже не можем быть вместе?
Ольге подумала, что ослышалась. Он же не мог всерьез сказать это после всего, что только что произошло?
— Что такое ты говоришь? — пересохшими губами спросила она.
Сирил убрал, ласкающую ее руку, и сел. Его напряженный взгляд направлен в озеро, улыбка сошла с лица.
— Прости, — тихо прошептал он. — Я не должен был. Но я не смог сдержаться.
Ольге думала, что сердце её разорвется. Почему он извиняется? Что случилось? Она молчала, понимая, что образовавшийся ком в горле мешает ей говорить.
— Я просто до сих пор схожу по тебе с ума, — с отчаянием в голосе громко сказал Сирил и закрыл лицо руками, запуская пальцы в волосы. — Но с ней я тоже не могу так поступить, она согласилась быть со мной рядом, зная, что моё сердце осталось с тобой, потому что любит меня. Я не могу так с ней поступить, я… пообещал… я поклялся своей магией… И она мне не простит клятвопреступления.
— Кора?! — Ольге казалось, что эта догадка убьет её.
Она умрет прямо здесь и сейчас, если он подтвердит ее подозрения. И Сирил кивнул.
— Прости меня… прошу тебя… прости, — мужчина посмотрел на нее с мукой.
Ольге не отвечала. Она резко села, а на лице наверное не осталось и кровинки. Слезы подступили к горлу, но она не давала им волю, и почти задыхалась, разрываясь на кусочки от крушения всех надежд. Он здесь, он рядом, он любит, но они друг для друга не доступны. Принадлежать друг другу и не быть вместе. Не отдавать себя никому полностью, потому что осталась только половина.
— Но ты же её не любишь, — как во сне пробормотала она.
— Я поклялся ей, Ола. Я не могу нарушить эту клятву. Мы обручимся, а после… проведем обряд верности.
Своими словами он будто наносил одну рану за другой. И не просто наносил, но и проворачивал, желая сделать как можно больнее.
— Нет, — простонала она. — Ты же её не любишь, — это все что могла сказать.
Сирил смотрел на подругу виновато, в глазах мука. Ольге все надеялась, что он сейчас скажет, что пошутил, что любит и заберет с собой. Но лорд Сирил молчал. Со стоном поднял руку, желая коснуться ее лица, но Ольге отбросила его ладонь.
Судорогой боли свело душу, но вместе с этим из глубины души поднимался гнев, разочарование и обида. Она даже не поняла, как врезала ему пощечину. Сирил дернулся, машинально взявшись за щеку, но ничего не сказал, только виновато опустил глаза.