— Можно, мы поговорим?! — вдруг рявкнул он. — Я кажется попросил!
Девушка вздрогнула от его тона. Марк осторожно взял ее за плечи и подтолкнул к двери.
— Прости грубияна, радость моя. Но нам правда лучше поговорить без тебя. Пойди узнай как дела у твоей подружки.
Дамаск посмотрела на обоих обижено, одарила взглядом «хоть убейте друг друга», вскинула голову и быстрым шагом вышла из комнаты. Как только дверь захлопнулась за ней, братья сцепились.
В детстве они, конечно, дрались, как любые братья. Хотя не так уж и часто. Вард чаще сдерживался, заменяя физическую расправу ядовитыми фразами, хотя в мастерстве и силе не уступал брату. Что думал об этом Марк Вард понял по брошенной в запале фразе. Брат считает его трусом, не способным ответить на грубость. Хотя сражались плечом к плечу, хотя закрывал ему спину все годы наемичества, защищая и исцеляя раны.
Боги! Обида жгла каленым железом. Но он не мог себя заставить ударить брата.
— Ну?! — издевательски поднял одну бровь Марк, демонстративно скрестив руки на груди. — Или магия не позволяет?
— Да, пошел ты, придурок! — рявкнул в ответ. — Пошел вон из комнаты, моего домена и моей жизни! Видеть тебя не хочу!
Вард отвернулся и отошел к окну. Безумно хотелось вдохнуть свежего воздуха, которого стало вдруг не хватать. Почему-то заныла спина в области лопаток. Хотя ломало не только спину — все тело болело после изнурительного исцеления. Прикрыл глаза, делая глубокий вдох и успокаивая агрессивные, кровожадные и несвойственные хилфлайгону мысли.
— Из твоего домена? — притворно изумился Марк.
Вард поморщился, представив его криво ухмыляющуюся физиономию.
— А ты ничего не путаешь, братец?!
Милостивый дай терпения! Вард закатил глаза. Невыносимый с детства, порывистый и действующий на эмоциях.
— Я как раз ничего не путаю, — слишком спокойно ответил лекарь. — Я — магистр замка, если ты не заметил. А на твоей руке кольца я не вижу, — он повернулся, уже вернув себе хладнокровие и привычную ядовитую усмешку.
Марка перекосило. Посмотрел на брата, насупившись.
— Ты же знаешь? — буркнул он, опуская глаза. — Я же показал тебе.
— Что показал? Свои бусы из колец домена? — съязвил Вард. — Пока одно из них не заняло место на твоей руке, ты — никто! Я — трус, говоришь?! А ты тогда кто?! — вдруг рявкнул так сильно, что задрожали стекла. — Напомнить, что ты сделал, когда отец, уходя, оставил тебе кольцо домена? Жаль не было на что запечатлеть твою перепуганную рожу. Бросил «королевский двор» на девчонку.
Марк с досадой поморщился и отвел глаза. Но все же прошипел ядовито:
— Я не исцелял нашего заклятого врага.
Вот он самый главный упрек. Вард вздохнул.
— Может, у меня были причины? Об этом ты не думал? Ты даже не спросил, что случилось, когда ты валялся без сознания. Только орал и обвинял меня во всем подряд. Ну да, я ж, Бездна и все ее демоны, только то и делаю, что лечу всяких подонков. Да, братец?! Я ж твою задницу не защищал никогда, вытаскивая с Бездны и останавливая на ее пороге, когда ты сам туда перся с упорством бешеного барана?! Может, ты пошевелишь своими мозгами и вспомнишь все, что случилось в тот вечер? Скольких мне пришлось убить, чтоб вытащить тебя?! Ты, Бездна и все ее демоны, не помнишь этого, да?! — голос сорвался, Вард закашлялся и потом уже хрипло продолжил. — Я от магии отказался в тот вечер. Наплевал на собственную сущность. В глаза мои посмотри, какого они цвета? Они такие стали после того вечера.
Марк больше не улыбался, глядя в глаза брата. Радужка переливалась оттенками карего.
— Знаешь, что такое для хилфлайгона убивать? — глухо продолжил Вард, вцепившись в подоконник. — Я прочувствовал каждую рану, будто сам себе их нанес. Меня наизнанку выворачивало. Думал, свихнусь! Орать и выть хотелось. Но ты там валялся без сознания, все демоны Бездны. И я наплевал на себя. Думал только о том, как вытащить тебя, придурка. И когда я до тебя добрался, то понял, что не могу тебя исцелить. Вы с Домерком были на пороге Бездны оба. Постарались друг друга туда отправить. Моя магия не простила мне убийства. Она вернулась бы со временем, но было бы уже поздно. Я просил жертвы у Милостивого, — глухо пробормотал Вард. — На коленях умолял богов! И мои руки засветились над твоим врагом. У богов хорошее чувство юмора, — горько усмехнулся Вард. — Мне ясно дали понять в чем жертва. Я знал, что ты не простишь мне исцеления Домерка и я тебя потеряю. Но я это сделал, чтобы спасти твою жизнь, — с горечью закончил он. — А потом потребовал от Домерка плату за спасение. Потребовал держаться от тебя подальше. Он не мог мне отказать. Не в тот вечер. Знает, что Карающий не прощает нарушенных клятв, данных в плату за жизнь.