— Я убила Лоран — чего тебе ещё надо? — фыркнула Магда.
У неё не осталось ненависти к этому человеку, лишь обычная неприязнь. Он был свидетелем и виновником её горя. И то, что он сам оказался жертвой интриг Багрового повелителя, ничего не меняло. Пусть когда-то они и были любовниками. Но теперь их разделяла смерть Рорри и океан пролитой крови.
— Ты так и не поняла, — вздохнул Домерк. — Я знаю, что я самый последний в мире придурок. Тому, что я натворил, прощения нет. Поверил этой гадине и устроил все это.
Удивительно было сидеть вот так с ним на полу видгарского храма, разговаривать, как будто они не были совсем недавно злейшими врагами, как будто не убивали друг друга при каждой встрече. Как-то все это стерлось и померкло на фоне войны с Багровым повелителем и смерти Варда.
— Магда, Лоран поступила со мной хуже, чем со всеми вами, хотя я сам виноват в этом. И сделала она это твоими руками.
— Не понимаю о чем ты? — спокойно ответила Магда, любуясь дочерью.
— Я знаю, что не понимаешь. Ты всегда туго соображала, — хмыкнул Домерк.
Магда послала ему убийственный взгляд в ответ. Домерк с любопытством вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что у нее в свертке на руках. Но Магда укрыла от его взгляда дочь.
— Ты прокляла меня, — признался Домерк. — Превратила в тень. Проклятие видгара, что-то тебе это говорит.
Магда от неожиданности вздрогнула.
— Это невозможно, — огрызнулась она. — Ты пил мою кровь и это все.
— А ты никогда не задумывалась, почему я выжил после твоей атаки в Долине водопадов? Почему ты проиграла мне бой? Почему, в конце концов, Лоран не убила меня в последней битве, хотя активно пыталась? Или ты не знаешь, как проклинают видгары?
Сначала они давали выпить своей крови, а после пронзали мечом, обрекая души на вечное страдание, пока луч света их не касался по воле видгара — буквы вокруг вязи рун. Домерк пил её кровь, а после она его проткнула клинком и прокляла. Она превратила ублюдка в тень еще тогда. Все дальнейшие попытки его убить были просто бессмысленны.
Бездна, Бездна, Бездна! И все-таки её магия была коварной, до конца неизученной, предлагающей одну за другой загадки без решения.
— И что же тебя не устраивает? — Магда сделала вид, что ни капли не удивилась, но в голове отрывками пронеслись другие воспоминания.
Руны на полу подмигивали ей золотыми буквами: Видгары, пролившие кровь в храме, оправлялись в лес тысячи дорог, смешивая свою кровь с кровью проклятого, прощая его прегрешения и забирая груз искупления на свои плечи.
Невозможно! Нет, нет и нет! Она не оставит свою дочь на Домерка, только не на него.
— Я никогда не хотел бессмертия, — отвечал мужчина, а Магда уже и позабыла, о чем спрашивала. — Твоя кровь — проклятие. Освободи меня — ты обещала.
— Обещала, — обескровленными губами признала Магда.
Материнский инстинкт и желание исправить прошлое устроили настоящую войну в голове.
Малышка заплакала, призывая мать. Домерк удивленно поднял бровь. Пока Магда укачивала девочку, он зашел со спины и с интересом заглянул через плечо.
— Удивила, — услышала Магда его шепот. — Как зовут эту прелесть?
Магда дернула в раздражении плечом и спрятала от него малышку, но все же ответила:
— Маргарита! — почему и нет, если так ее назвал Марк еще на поле боя.
Варду бы понравилось. Такая нежная! Ее цветочек! Щемящая боль в сердце усилилась.
Маргаритка не сводила с неё взгляда и улыбалась. А Магда не знала, что ей делать. Как правильно поступить в сложившейся ситуации. Никогда даже не представляла, что ребенок может вызывать у нее настолько сильные эмоции.
Магда прижала дочь к себе. Покачивая ребенка на руках, она начала напевать древнюю видгарскую песенку, которую когда-то пел ей лорд Сирил: о боях и сражениях, о пирах и магии, о древней мудрости исчезнувшего народа. Домерк стоял рядом, зачарованный представшей его глазам картиной.
— Лет пять назад я хотел, чтобы ты подарила мне ребенка, — хрипло прошептал он, когда малышка уснула, посапывая. — Вот такую огненную девочку. Но у тебя были другие планы.
Магда хмыкнула. У нее и сейчас не было в планах заводить детей. Вард решил за нее. Будто знал.
— Можно мне подержать ее? Пожалуйста, я не причиню вреда, — Магда вздрогнула от его неожиданной просьбы, но закусила губу и передала ему ребенка.
Маргаритка даже не дернулась, не зашлась плачем, как мечталось Магде. Она улыбнулась во сне. Леди Феникс смотрела на своего давнего врага с дочерью на руках, на его умиленное выражение лица удивленно счастливые глаза и не могла поверить, что это происходит. Что доверяет ему самое ценное, что когда-либо было в её жизни. Но вместе с неприятием и вопящим от боли материнским инстинктом росла уверенность, что все что она делает правильно.