— Ты должен был сразу вернуться. Почему ты сразу не вернулся?
— Я был рядом, но ты меня не видела, — устало ответил он. — Когда я отдал тебе свое сердце, мое тело утратило плотность и его частицы стали ветром. Но душа осталась с тобой. Я всегда был рядом. Всегда! Все эти циклы. Наблюдал, как ты страдала и был не в силах помочь.
— Я не понимала, что мне нужно было сделать. У меня ничего не получалось, — всхлипывала Магда.
— Я поделился с тобой сердцем. Оно теперь у нас одно на двоих. А значит и я теперь немножко видгар. И убить меня может только прямой удар в наше общее сердце. Поэтому видгарская магия восстановила меня из последнего уцелевшего пера. Нужно было только бросить его на алтарь. Но ты никак не хотела с ним расставаться — пришлось помочь. Хоть это было и сложно. Я с трудом научился управлять воздухом без тела. Теперь же все будет хорошо. Теперь я никуда и никогда не исчезну. Обещаю!
— Если исчезнешь — я тебя сама убью, — пообещала ему, а слезы все бежали по щекам.
Когда почти перестала всхлипывать, любимый мужчина переместил руку вверх по спине. От неожиданной ласки по телу пробежали мурашки, Магда непроизвольно выгнулась ему навстречу, а этот гад вдруг взял и почесал ей за ухом.
— Что ты делаешь?! — подняла она голову, встречаясь наконец с его глазами, в которых затаились искорки смеха.
— Странно, а когда кошкой была, нравилось. Или по животику почесать? — что он и поспешил сделать, чуть отстранив от себя девушку.
Магда растерянно захлопала глазами, не ожидая от него такого странного поступка. Не сразу дошло, что он шутит, намекая на ее звериную форму. Вспомнила сама, как часто терлась о его ноги и выпрашивала ласку. Вроде и сознание человеческое осталось, а инстинкты все равно брали свое. И это было так до Бездны приятно, когда почесывал и поглаживал шерстку. Даже мурлыкала. Но сейчас смутилась от его напоминания. Захотелось стукнуть гада, но губы сами расплылись в улыбке. Действительно забавная ситуация.
— Ну, наконец-то ты улыбаешься, сердце мое, — облегченно выдохнул Вард, заключая ее лицо в свои ладони, а в глазах обожание и любовь.
Очень нежно коснулся ее губ своими, подарив поцелуй. А у Магды ноги подкосились от неземного счастья.
— С кошками я еще не целовался, — продолжил поддевать этот невыносимый лекарь. — Хотя ты активно пыталась меня облизать, я помню.
— Я тебя сейчас пну, — пообещала Магда.
Да, облизывала, а он так забавно отбивался иногда. Вард фыркал ей на ухо, пытаясь сдержать хохот. И Магда сама рассмеялась, обнимая его и прижимаясь.
— А еще, сердце мое, у тебя были шикарные усы, — пробормотал этот невыносимый лекарь.
— И зубы, — парировала Магда и несильно укусила его за плечо.
Боги! Он же из Бездны только вернулся и опять ерничает. Испортил такой момент. Но на самом деле бить его и ругаться не хотелось. По телу волной цунами гоняло кровь счастье.
— Вот теперь я узнаю мою огненную девочку, — с любовью прошептал Вард, целуя в нос.
И Магда обняла его крепче, счастливо рассмеявшись. Мой! — шептала магия. — Невыносимый, умерший и воскресший! Самый близкий и любимый человек на свете. Все циклы стоили этого момента. Пусть она тысячи раз сгорала в собственном пламени. Но согласна гореть снова, если он восстанет из пепла вместе с ее душой.
Рука Варда, нежно поглаживала ее по обнаженной спине. Он ласково поцеловал любимую. Потом еще и еще раз. Его ласки стали настойчивей, видимо, мужчина осознал, что они обнажены и прижимаются друг к другу. А еще у них демонову вечность не было близости. Его губы спустились к шее, Магда застонала и прикрыла глаза, наслаждаясь долгожданной лаской.
— Мы в храме, — напомнила она, когда от ласк Варда воспламенилась кровь. — Боги разгневаются, а сама выгнулась ему навстречу, прижимаясь.
— И пусть, — хрипло прошептал он, целуя за ушком. — Даже сам Карающий не помешает мне тебя любить.
Карающий презрительно фыркнул, наблюдая за своими любимыми творениями через обсидиановое зеркало. Вот же наглец!
Совсем одемонели эти смертные. Предаются любовным утехам прямо в храме. Варна не потерпела бы такого непотребства. Конечно, она многое делала для того, чтобы соединять сердца влюбленных. Но не на плитах же храма. Богохульники!
Но он не Пылающий воин, чтобы испепелять праведным гневом. Он хуже. Карающий злорадно усмехнулся.
В зеркало он уже не смотрел. Не хватало еще подглядывать. Его интересовал обсидиановый узор двух обнаглевших чад. Нити энергий причудливо переплетались в единую сеть и пульсировали в такт.