— Чего это ты делаешь, огонек? — прошептал ей на ухо Рорри.
— Я, — она замялась и покраснела. — А разве не понятно?
— Да в принципе понятно, только не ясно зачем? Ты потом пожалеешь, — спокойно сказал он, отстраняясь и отрывая её горячие ладошки от себя.
— Я что тебе совсем не нравлюсь? — скривилась уязвленная Магда.
Вместо ответа он поцеловал её пальчики, не разрывая зрительного контакта.
— Разве ты можешь не нравиться? — с легкой усмешкой спросил он. — Огонек, тебе просто это не надо, нам не надо.
— Почему ты за меня решаешь? — она даже возмутилась тогда, топнула ногой.
Роррдиган вздохнул и ловко перевел тему тогда, не желая спорить.
Они не возвращались больше к этому вопросу, но все чаще случались какие-то неконтролируемые вспышки страсти между ними. Магда часто проявляла инициативу, Рорри отвечал, но и не допускал большего. И ужасно раздражал своим «пожалеешь» и «тебе это не надо».
Когда мирилась с Домерком, отлично понимала, что Роррдиган прав. Она все-таки любила магистра Домерка и не собиралась его предавать, а в объятия другого мужчины кидалась, только когда чувствовала себя преданной. Наверное, Рорри знал это и понимал её лучше.
Вчера же после убийства магистра Дилана и ссоры с Домерком, а так же под влиянием алкоголя их отношения едва не перешли черту. Магда, вспоминая пьяный вечер, в который раз поразилась стойкости Рорри. Она не позволяла ему отстраниться, просто не позволяла. Ему пришлось пару раз рявкнуть, чтобы она, наконец, отстала.
— Красавчик, ты злишься? — пикнула Магда из-под одеяла.
— Почему? — спокойно спросил он, присаживаясь рядом, его рука скользнула под одеяло и коснулась талии, а вторая стянула ткань с головы и приподняла девушке лицо за подбородок.
— Ну, из-за того, как я вчера себя вела? — смутилась Магда.
— Нет, не злюсь, — хмыкнул он. — Честно сказать, я уже иногда подумываю дать тебе то, чего ты так настойчиво добиваешься.
Магда покраснела, почувствовав себя озабоченной.
— Ты меня уже скоро с ума сведешь своими поцелуями, Огонек, — он замолчал и отвел взгляд. — Но я не хочу быть успокоительным лекарством. Если я получу тебя, то только всю и навсегда. А это невозможно. И не только из-за Домерка. Так что выползай из моей постели, а то сейчас Доми явится тебя требовать и напридумывает демоны знает чего. Потом проблем не оберемся.
Магда проворчала несколько ругательств в адрес магистра Долины Водопадов, но все-таки последовала совету Рорри, хотя так хотелось отлежаться и отойти от жуткого похмелья.
— Ты знаешь, что я тебя люблю, красавчик? — как обычно бросила она у двери.
— Иди уже, горе мое, — усмехнулся он.
— Не поняла, где ответ на мое признание? — специально возмутилась она.
— Да, люблю я тебя тоже, куда ж от тебя денешься, — хмыкнул Роррдиган.
Пусть они и в шутку это друг другу говорили, но тепло стало от его небрежного «люблю тебя тоже». Настроение немного поднялось, даже угрызения совести за убийство Дилана так не мучили. Все-таки Роррдиган всегда был, есть и будет её самым сильным и сладким успокоительным лекарством.
Чем ближе она подходила к дворцу Восходящих стрел, тем быстрее портилось настроение. Видеть не хотела Домерка. Уже тошнило от постоянных разногласий, от его заносчивости и тупых приказов. Но все-таки возвращалась. И что её заставляло возвращаться к нему? Магда уже не понимала этого. Их отношения пережили себя и демоны знают, кто в этом виноват.
Истошные женские крики встретили её на пороге. Стражи отдали честь, но она забыла даже поприветствовать их, не понимая, что могло случиться за ночь её отсутствия. Крики доносились с казармы. Не раздумывая, Магда пошла туда, выхватывая оружие.
Но когда распахнула дверь, то остолбенела от увиденной картины. Казалось, что ноги вросли в пол, стояла и не понимала, что происходит. Не могла принять то, что происходило на ее глазах.
Дочь Дилана, ту, которую она поклялась оправить в целости и сохранности в Речной, распяли на кровати. Она кричала как сумасшедшая, а её насиловали, не обращая внимания на крики. Её голова металась по подушке, но вдруг крик оборвался. Видимо, сорвала голос. Девушка как-то странно успокоилась, голова её бессильно повисла, повернувшись безжизненными глазницами в сторону Магды. Магду затрясло, она будто в лицо смерти посмотрела, собственной смерти.