– Э, слышь, я тя откуда-то знаю, малая.
– Ты ошибся, – сказала она.
– Тормозни, я говорю! Чё, слышишь плохо? Пацаны, я её знаю, ёпт, она мне отсасывала!
Они громко заржали.
– Пошёл ты! Урод! – С обидой вырвалось у неё.
– А ты чё мельтишишь, чмошник?! Ответить слабо?
Они шли за нами следом. Я сжал руку Светы сильнее, и мы ускорили шаг. Двое других немного отстали, а "красный" ещё шел за нами и кричал вслед.
– Подойди, поговорим по-мужски! Или твоя баба мне ещё раз отсосёт?
Мы повернули на перекрестке. Оторвались. Прошли ещё квартал. Стояла теплая осенняя ночь в тихом провинциальном городе. Мы остановились, и Света горько заплакала.
Было уже далеко заполночь, когда мы вернулись к подъезду. Здесь деревья приветливо махали нам мокрыми ветками, раскачивая их на ветру. Они не знали, что их приветливость сейчас не очень-то уж уместна. Они просто делали это, так же как и всегда.
Мы поднялись наверх. В подъезде пахло сыростью и тишиной, а внутри было как-то пусто и глупо. Я открыл дверь квартиры и мы вошли.
Я знал, что нужно было что-то сказать, хотя не знал, что именно. Точнее с чего начать, а с чего промолчать. И я сказал:
– Знаешь, я так рад, что мы встретились. Почему мы раньше этого не сделали?
Света с иронией посмотрела на меня и засмеялась. Она знала, что сейчас я и не пытался шутить, а сказал все на полном серьезе, поэтому и рассмеялась.
– Не знаю, Гриш, почему? – ответила Света, смотря на меня покрасневшими от слёз глазами.
– Я думаю, нам нужно уехать.
– Что? О чем ты?
– Я вдруг понял, что все чем я занимаюсь – это как размешивать соль в стакане воды. Только соли никакой и нету. Я просто мешаю воду, Свет, понимаешь? Мы поможем твоей маме. Я продам эту квартиру, поживу пока у вас, а потом уедем в другой город. Тебе не придется больше работать на этой сомнительной работе.
– Даже не знаю, Гриш. Это как-то рискованно... Я не хочу, чтобы ты продавал свое имущество ради меня.
– Я понял, что только так смогу сделать что-то в своей жизни! Пойми, я не тебя спасаю, а ровно наоборот! Конечно, ты можешь отказаться, но разве это был не тот момент, когда ты могла послать все к черту и перевернуть свою историю на 180 градусов? Разве мы не недостаточно сумасшедшие для этого?
– Ты – так точно! – Сказала она, широко улыбнувшись.
И вроде бы я заметил, как на ее лице снова выступили слёзы. Но это уже были слёзы радости.
Мы проговорили всю ночь и не заметили, как неслышно подступило утро.
– Доброе утро, Гриш.
– Доброе утро. Ложись на кровать, а я на диване. Предлагаю немного поспать. Утро вечера мудренее, хотя в нашем случае это не совсем уместно, – пожал я плечами. Света хихикнула.
Они оба проснулись поздним днём. Сначала встала Света и поставила чайник. Солнце светило уже лениво, нехотя, сменив свой свет с активно-жёлтого на неспешный оранжевый. На завтрак были бутерброды с сыром, они завтракали на удивление с удовольствием. Они оба видели этот день как новый день своей жизни.
Конец