У всех демонов глаза красного цвета. Но самые яркие, конечно же, у торговцев. До сих пор не знаю, с чем это связано.
– Мне нужно кое-что ещё, – признался я. – Информация.
– И какая же? – посмурнел демон.
Он был уже в возрасте, лет за триста, с обрюзгшим животиком и жидкими сальными волосами. Механически, словно это было привычкой, он тёр свои широкие ладони о замызганный передник и смотрел на меня в прищуре, подозрительно и недобро. Обычно демоны любят посмертных духов, ведь у последних всегда при себе есть чёрные камни. Но со мной предпочитают не связываться без нужды.
– Ночь сегодня светлая, не находите? – улыбнулся я.
– Разве? – почти искренне удивился демон.
– Определённо.
– Хм... – он нехотя посмотрел вверх, – пожалуй, вы правы. Сегодня довольно светло.
И молча уставился на меня. Захотелось сгрести половину камней обратно, но я сдержался. Кивнул продавцу и неспешно последовал дальше.
Базарчики – одно из немногих развлечений как для демонов, так и для духов. Иногда здесь даже устраиваются целые представления, разыгрываются комедии и трагедии, особенно в "дни мёртвых", когда грань между мирами истончается до предела. А потом живые выпивохи, что в пьяном угаре забрели на эту сторону, весь год рассказывают друзьям и родственникам, что побывали в волшебном месте, ярком и праздничном, но никто им, конечно, не верит.
Сегодня день выдался самым обычным, будничным, и ничего примечательного в нём не было, кроме запоздалых сумерек. Представления не планировались, немногие покупатели степенно расхаживали вдоль прилавков, а торговцы срывали глотки, привлекая к себе внимание. Но стоило мне пойти мимо них – голоса привычно становились тише, улыбки сползали с лиц и морд, а глаза начинали бегать по сторонам, лишь бы не задержаться ненароком на моей скромной персоне. Мда...
Однако, у самого выхода мне всё же повезло. Меня нагнал сухонький жилистый призрак, с которым мы были знакомы не первый год.
– Господин! – Он низко поклонился мне и вежливо продолжил, потупив взгляд: – Не будет ли у вас какой-нибудь работы для меня?
Я коротко кивнул и махнул в сторону пустоши, приглашая составить мне компанию.
– Как дела? – спросил я, когда мы отошли на приличное расстояние.
– Хорошо, – широко улыбнулся призрак, которого при жизни звали Цанем. Многие обращались к нему так и теперь. – Дни пошли на убыль, работы стало больше. Платят тоже неплохо.
– Никто не обижает?
– Нет конечно!
Фразы были скорее ритуальными, для привычного завязывания разговора. Я и так знал, что Цань очень работящий, обслуживает на базарчике не одного торговца: кому мясо порубить, кому помочь разложить товар. Или блюдо там конкурентам незаметно пересолить. Цань брался за любое предложенное дело. И никто его на базарчике не обижал, даже если и ловил с поличным. Лишь пытался перекупить.
– Светло сегодня, да? Скоро привыкать начнём к таким коротким ночам, – начал призрак издалека, совершенно бессовестно подставляя мне ладонь.
– Действительно, – согласился я, отсыпая ему несколько мелких чёрных камней. Подумал и протянул следом аппетитную куриную ножку, с пылу с жару, с хрустящей корочкой.
Цань благодарно крякнул, сунул камни за пазуху и жадно накинулся на лакомство, зачавкал, продолжая:
– Говорят, последнее время на тот свет отправляется очень много молодых светлых душ. Сегодня только две было, может, поэтому темнеет так поздно? Кого ни ткни – все сплошь целомудренные святоши, хоть сейчас к небожителям забирай.
– Но не забирают? – нахмурился я, засунув руки в рукава и неспешно вышагивая по мощёной дороге.
– Уж что-что, а звёздную дорогу я бы заметил, – хохотнул Цань. – Ух... какая же вкуснятина!
Он обглодал ножку, широко раззявил рот, превращая его в настоящую пасть, и кинул в него кость, весело захрустев. Смотрелось это жутковато.
Мощёная дорога пошла левее, я забрал вправо, ступая на едва приметную тропинку, Цань не отставал.
– Есть ещё кое-что, – сказал он серьезно и даже забежал немного вперед. – Кто-то ищет вас, духов. Кто-то со связями. Не сам лично, у него целая сеть агентуры. Рыскают везде, вынюхивают. Не к добру это, думаю.
– Хм... – я чуть замедлил шаг, – интересно... ищут кого-то конкретного?
– Не знаю.
Цань по-детски беззаботно пожал худыми плечами. На вид ему было лет семнадцать, но реальный возраст призрака был уже намного, намного больше. Мы попрощались посреди лужайки, которая подсвечивалась чахлыми ночными цветами пограничья, что росли прямо из сухих трещин. Кто-то говорил, что у них невероятно длинные корни. Другие же утверждали, что цветы питаются демонической кровью. Как они ловили своих жертв, рассказчики не уточняли. Мне же нравилось думать, что ночные цветы – это душа пограничья, единственная сущность, что родилась здесь, а не прибилась из мира живых или демонов. Да, я сентиментален, всегда таким был, насколько себя помню. Существо, склонное к одиночеству, просто обречено быть сентиментальным.