— Это не что-то, это очень многое, поверь, — прошептала я, сдерживая слёзы.
Нет я не буду плакать. Хватит слёз. Отец учил меня быть сильной в любой ситуации. И я буду. Как бы больно мне не было и в какой бы безисходной ситуации я бы не оказалась. Надо собраться и сделать всё, чтоб встать на ноги. Надо доказать маме, что я чего-то стою, что я личность, а не безвольная вещь, судьбой которой могут по своему усмотрению распоряжаться другие.
Мы заехали в элитный район и уже через пару минут заехали на подземную стоянку одного из высотных зданий, находящ тут.
Марк остановил машину прямо у лифта, а за ним и Влад. Выгрузив мои вещи из машины и загрузив их в лифт, мы зашли в кабину и поднялись на нужный нам этаж.
Доехав на место, Влад помог Марку перенести вещи в квартиру, а сам спустился обратно, чтоб переставить машины.
Когда Марк сказал, что квартира у него большая, я не могла подумать, что настолько. Небольшая прихожая, переходящая в просторный зал с витражным окном на всю стену, по середине стоял большой кожаный дива, перед ним стеклянный журнальный столик, несколько таких же кожанных пуфиков. Справа была кухня, отделяемая барной стойкой, с противоположной стороны было три двери, за одной из которых находился кабинет, а по обе стороны от него были расположены две спальни, со своими ванными комнатами и своими небольшими балконами. Вся квартира была обставлена дорого и со вкусом. Но тут было уютно.
Спальня, которая была мне временно предоставлена, была в светло голубой, обставленная белой мебелью. Большая двухспальная кровать с тумбочками по обе стороны, шкаф, туалетный столик и кресло с кофейным столиком.
Оставив вещи к комнате, я вышла за Марком, который направился в сторону кухни.
— Ты ела? — спросил он.
— Да, — ответила я, хотя была голодна, поскольку ничего не ела, не до этого было как-то, а сейчас желания есть у меня не было вообще.
Он конечно мне не поверил и достал из холодильника контейнер с салатом. Положив в тарелку, поставил её на барную стойку перед мною.
— Садись, покушай, знаю я твои «ела», — сказал он, на мой растерянный взгляд. — А я пока приготовлю нам кофе.
Марк
Я был ещё в офисе, следил за установкой камер, когда мне позвонил Влад и сказал, чтоб я срочно связался с Ириной. По его словам голос у неё был заплаканный. Когда же я услышал ее просьбу приехать, то сразу почуял неладное. Особенно после сегодняшнего ее разговора с матерью.
Не теряя времени, позвал Влада в офис, чтоб вместо меня за всем проследить, оставалось совсем немного, всего пару кабинетов и наладки, а сам двинулся в путь.
Когда она открыла дверь и я увидел её, заплаканную, несчастную, потерянную, но всё такую же красивую, во мне всё перевернулось. Сразу проснулся инстинкт защитника и захотелось прижать её к себе, что я собственно и сделал. Хотелось, чтоб именно в моих объятиях она почувствовала себя в безопасности и забыла обо всех невзгодах. Странное чувство. Никогда такого не испытывал ни к одной девушке. А их у меня было не мало. Но не одна не запала мне в душу так, как Ирина. Всего то за пару дней.
Когда же я узнал причину ее такого состояния, то я еле сдержался, чтоб не отыскать её мамашу и «выдать замуж» ее саму за того наркомана, раз она считает, что он идеальная пара для дочери. Но тут меня поразила более плачевная мысль. Эта девочка, была безразлична своей семье. Поэтому то она переживала тяжелее остальных смерть своего отца. Она осталась совсем одна. Никому не нужной, лишней.
Конечно же, однозначно, я её одну не оставлю и постараюсь сделать так, чтоб она больше никогда не почувствовала то, что чувствовала сейчас. Нет, это не жалость. Скорее злость, что с ней посмели так поступить. Она ведь светлая, добрая, наивная девочка. Как можно так жестоко с ней поступать? Не знаю. Мне это чуждо. Хотя, она сильная, или просто храбриться, чтоб окончательно не сломаться. Но я не позволю. Отныне, я лично сломаю любого, кто посмеет сломать её. И это в который раз убеждает меня в том, что есть что-то что я чувствую к этой девочке. И это чувство мне приятно. Но, что это я не могу до конца разобраться.