— И ты будешь ёрзать, ion nin.
Он снова занёс руку над сыном, но долго не опускал её, заставляя того дрожать в ожидании. Спустя пару бесконечно долгих минут — Леголас уже готов был умолять отца на коленях, чтобы тот, наконец, ударил его — рука опустилась. Звук от шлепка эхом отскочил от стен комнаты, разрезая тишину спальни Короля. Леголас выдохнул — больно не было, он лишь почувствовал тяжесть руки отца на изгибе ягодицы. Рука опускалась снова и снова, принося с собой жалящую боль, — принц же упрямо закусил губу, не желая, чтобы ему вставили кляп в рот ещё и за это.
«За наслаждение ещё куда ни шло. Но из-за порки! Я умею терпеть боль! Разве я не солдат короля?!».
Тяжёлая рука опускалась на ягодицы юноши всегда в одном и том же месте. Как и предсказывал отец, Леголас начал ёрзать — а ведь завтра ещё даже не наступило! После череды особо жестоких шлепков ягодицы горели огнём — юный любовник понимал, что к утру их будут украшать багровые синяки.
— Ты непослушен, ion nín, — нежно промурлыкал Трандуил. Рука его нежной отнюдь не была.
Леголас гневно выдохнул, собираясь опротестовать это несправедливое замечание, но в этот момент беспощадная рука снова опустилась на его ягодицы, и вместо слов из горла юноши вырвался беспомощный стон. Жар от боли в заду затуманивал его мозг. Но вот что странно — каждый шлепок отдавался сладкой болью в его яичках и члене, бесполезно болтавшихся на отцовском бедре, свесившись вниз, и заставлял его подаваться вперёд, пытаясь найти хоть какой-нибудь объект для стимуляции. После очередной неудавшейся попытки, отец вдруг остановился и вошёл горячими пальцами в ложбинку между ягодицами сына, поглаживая нежный вход в его анус. Юный принц заскулил и задрожал всем телом, желая почувствовать их в себе, но Трандуил тут же убрал руку и разразился опасным, ликующим хохотом.
— Ты уже достаточно разогрет. Теперь можно перейти к настоящей порке, —промурлыкал он. — Можешь рыдать и кричать, я тебе разрешаю. Благодари меня за это, сын.
Леголас закрыл глаза от унижения и зашипел:
— Спасибо, аda.
Порка продолжилась. Теперь, когда рука отца добралась до своей цели, она опускалась строго по центру его ягодиц, заставляя член и мозг Леголаса изнывать от агонии. Юный принц стойко хранил молчание, лишь слёзы, ручьями стекавшие по щекам, выдавали его страдания. Наконец, юноша не выдержал и тихо взмолился:
— Ada!
Трандуил занёс над ним руку и замер.
— Что ты сказал?
— Благодарю вас, — признал свой промах Леголас, начиная понимать правила этой игры. Тренированная рука воина снова опустилась на его зад, заставляя сына шипеть и извиваться на отцовском колене.
— Хорошо, — похвалил его Трандуил, сын задёргался от удивления, почувствовав тепло ладони отца на своём члене. Но, увы, ласка продлилась недолго — Трандуил снова убрал руку и продолжил экзекуцию — теперь удары приходились строго по центру ягодиц.
«Когда это закончится, на мне живого места не останется», — промелькнула мысль в голове Леголас. Он прикусил губу и затрясся всем телом, полагая, что неплохо справляется. Правда, Трандуил довольно быстро развеял эту иллюзию.
— Сожми изголовье кровати, — приказал он, изучая красные отметки, оставленные его рукой по всему заду Леголаса.
— Ada?
— Живо! — Трандуил со зловещей улыбкой наблюдал за тем, как юноша нерешительно сжимает пальцами резное изголовье его кровати, и, наклонившись к уху сына, угрожающе прошипел:
— Крепче.
От следующего удара Леголас взвыл и чуть было не свалился с отцовского колена — настолько сильным и жестоким он был. Трандуил же невозмутимо уложил его на место, пока сын пытался отдышаться, и жестоко промурлыкал ему на ухо:
— Скажи это.
— С-спасибо, — выдохнул Леголас, зажмурившись от очередного удара. Боль настигла его в тот же миг, разлившись по всему телу. Юноша не закричал, но плечи его сотрясались от беззвучных рыданий. Трандуил дотронулся до эрегированного члена сына и пару раз провёл по нему рукой, нежно сжимая твёрдую плоть. Он ждал.
— Благодарю… — следующий удар настиг Леголаса даже раньше, чем он смог закончить фразу, сорвав дикий вопль с его губ.
— Почти закончили, малыш. Ты так красиво рыдаешь, а твои крики слаще любой музыки, — в благоговении прошептал отец и нежно погладил многострадальный зад юноши, массируя и сжимая его руками, — Леголас прикусил губу, едва сдержая болезненный стон. — Такая красота — белая роза, усыпанная багровыми поцелуями, сияющая росой.
Следующий удар пришёлся по бёдрам юноши, и на вкус он был как языки пламени. Леголас завопил сквозь плотно сжатые зубы от острой боли — или от наслаждения — он уже не мог отличить одно от другого, и затрясся, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в изголовье кровати. Но Трандуила это не остановило — обжигающие удары сыпались на юного принца без остановки, пока тот уже был не в состоянии контролировать вырывавшиеся из его горла крики, мольбы и стоны:
— Ada! Ada, спасибо! Ada, прошу тебя! Ada!
Когда же бесконечные удары, наконец, прекратились, Трандуил приподнял сына и поставил на колени поперёк кровати так, чтобы тот не мог тереться о покрывало. Леголас сгорал от желания, беспрестанно моля и благодаря отца, чувствуя, как сладкая боль, разливается по низу его истерзанного тела, жалящая и обжигающая, откликавшаяся на любое, даже самое незначительное дуновение прохладного ветерка.
— Красивый, — хрипло прошептал Трандуил. Он склонился над Леголасом и принялся с благоговением покрывать поцелуями израненную кожу. — Мой сын, ты преподнёс мне великолепный дар!
Теперь отец прокладывал себе путь губами и языком к складке между ягодицами Леголаса. Пальцы Трандуила впились в них, раскрывая, и на какое-то мгновение отец замер, прежде чем проникнуть языком внутрь, лаская и дразня сына. Леголас кричал, задыхаясь, в то время как отец целовал его — там! — и это было просто божественно! У юноши даже слёзы навернулись на глаза от счастья. Язык Трандуила становился всё жёстче по мере того, как он проникал внутрь юного тела, растягивая тугое кольцо мышц вокруг сфинктера — то резко погружаясь, то выходя из него. А затем это божественное наслаждение резко прекратилось.
— Ты что, принимал ванну, перед тем как прийти сюда? — удивлённо спросил Трандуил. Его глубокий голос отдавался вибрацией внутри Леголаса, заставляя сына в нетерпении сжимать пальцами шёлковые простыни. — И ты вводил в себя палец! — изумлённо отметил отец.
Лицо Леголаса пылало, как и его израненный зад. Он действительно вымыл себя и внутри и снаружи, в точности как описывал отец, зная, что тот будет прикасаться к нему там. Но от осознания того, что Трандуил заметил это, юноша так смутился, что чуть было не разрыдался от стыда.
— Да, аda, — стесняясь признал Леголас, гадая, какое наказание ждёт его за этот проступок.
— Такое поведение заслуживает награды, — замурлыкал Трандуил и поцеловал сына, — там! — срывая очередной стон с искусанных в кровь губ. — Что-то вроде этого.
Язык отца снова ласкал анус юноши, правда, на этот раз он нежно и медленно вращался вокруг сфинктера, и лишь когда Леголас уже был на пределе, снова проник в податливое тело — вот только это не было похоже на ощущение от проникновения члена, скорее просто приятное давление. Юный принц застонал, — на этот раз гораздо громче -искусный язык узучал его тело, проникая всё глубже и глубже и поглаживая внутренние стенки ануса. А затем, словно дразня сына, Трандуил снова медленно вышел из его ануса, продолжая поигрывать языком на кольце тугих мышц у входа. Леголас взвыл и задёргался от ощущения внезапной пустоты. Язык отца вновь погрузился внутрь юного тела, только на этот раз Трандуил смеялся в полный голос, пока Леголас сотрясался от накрывших его, словно лавиной, спазмов — бессознательная мольба о большем. Горячее дыхание мужчины лишь усиливало остроту ощущений, заставляя Леголаса выкинуть из головы столь несущественные мелочи, как боль или стыд. Прямо там юный любовник мысленно поклялся себе в том, что будет повторять этот новый ритуал гигиены каждое утро и вечер, если это нравится его отцу настолько, что тот готов дарить ему такое блаженство.