— Я здесь, Леголас, — ответил Трандуил, зелёные глаза смотрели на сына с неприкрытой болью и сожалением. Отец вошёл в него резко, сорвав болезненный крик с губ заставив биться в конвульсиях. Но пути назад — к прежней жизни — уже не было ни для кого из них. — Я не заставлю тебя умолять сейчас, когда всё, что стоит между нами — это любовь.
Трандуил обнял лицо сына ладонями и прильнул губами к губам сына, заставляя того хранить молчание, несмотря на дикую боль. Слёзы проступили на глазах Леголаса. Но то не были слёзы печали или боли.
— Gi melin, ada, — прошептал сын, едва сдерживая предательские слёзы. — Я вынесу любую боль, чтобы узнать тебя таким, как сейчас. Ты дал мне всё, о чём я мог только мечтать.
— Леголас, — простонал отец. — Мой сын… мой любовник…
Леголас уже знал, что для Трандуила эта связь «сын-любовник» перестала существовать и для него тоже. Это был идеальный момент. Боль всё ещё давала о себе знать, но она истончалась перед лицом их тихих откровений. Это было правильно. Это было красиво. Так было суждено. Сон, посланный Валар, поведал им об этом…
Движения отца были преисполнены нежности — в них было столько любви, что Леголас тонул в ней. Юный любовник чувствовал себя так, как будто Трандуил поставил его на пьедестал, возвысив над всеми, как будто он поклонялся ему. С Трандуилом Леголас всегда чувствовал себя именно так.
— Úthaes nín, — кончая, прошептал ему на ухо отец и крепко сжал сотрясавшееся под ним тело в объятиях. Трандуил не выпускал сына в объятиях до тех пор, пока того не стало клонить в сон. Затем он встал и омыл их обоих.
Леголас наблюдал за отцом, не смея пошевелиться. Сын позволял Трандуилу позаботиться о нём, наслаждаясь тем, как свет свечей отражался в темноте от длинных серебряных волос отца — золотое свечение, поклонявшееся совершенному, точёному лицу и телу.
Закончив свои манипуляции, Трандуил убрал чашу и полотенце в сторону и накрыл ладонью свежие шрамы, портившие идеальное бедро сына. Отец сосредоточенно изучал ужасные раны, оставленные стрелой на обожаемом им теле.
— Ion nín, я не представляю, что стало бы со мной, если бы с тобой что-нибудь случилось, — надломленно прошептал отец. Нежность на лице Трандуила сменилась беспокойством. — Это больше, чем я смог бы стойко вынести, сын.
— Они заживут, ada, — Леголас накрыл своей рукой руку Трандуила. — Я скоро поправлюсь. Не волнуйся за меня.
Отец нежно погладил сына по щеке и вернулся в кровать. Обвив Леголаса своим телом и крепко прижав своё сокровище к груди, Трандуил безаппеляционно постановил:
— Чтобы исцелиться, тебе нужен отдых, Леголас. Прости меня, малыш, но мы не начнём играть, пока ты полностью не поправишься.
Леголас открыл было рот, чтобы оспорить решение отца, но родные стальные нотки в голосе Трандуила мигом заставили строптивого юнца прикусить язычок.
— Не смей со мной спорить, Леголас! Я твой отец и твой Король! Будь добр исполнять мои приказы беспрекословно, мальчишка! И не делай такое лицо, эта печальная мордашка меня не разжалобит. Я не изменю своего решения, как бы ты меня не умолял. А теперь засыпай в моих руках.
Леголас хитро улыбнулся, закрывая глаза.
— Даже не надейся, что я изменюсь утром, — проворчал отец. — Засыпай уже, несносный мальчишка.
Леголас печально вздохнул. Переубедить отца ещё было можно, а вот с Королём шутки были плохи… Эту истину он уяснил ещё эльфёнком.
Комментарий к Глава 16. Трандуил. Маски сброшены Синдарин:
ada: папа, отец
ion nín: мой сын
Gi melin, ada: Я люблю тебя, отец
Úthaes nín: Моё искушение
“Любовь срывает маски, и поэтому нужно стараться надеть маску для любимого человека. Ведь если не будет маски, не будет и счастья срывать ее”. “Чужое лицо”, Кобо Абэ.
====== Глава 17. Король. La Douleur Exquise ======
Прошло несколько дней.
Леголас исцелялся и пребывал в мирном блаженстве. Отец сдержал своё обещание, и теперь сын купался в нежности и любви, — и то, и другое было для юного принца в новинку — которыми щедро одаривал его Трандуил. Собственно, как и играми, в которые они временно прекратили играть — в этом вопросе отец был несгибаем, как вековой дуб. Леголас ни разу не раскаился в том, что они сделали, и как всё это началось. Он был рад тому, что и его отец не чувствовал раскаяния по этому поводу. Теперь сын был в этом совершенно уверен.
Их игры возобновились, и юный принц всё больше и больше узнавал о том, как отец управлял его чувствами одним лишь взглядом или словом, о том, что это значит — подчиняться своему Мастеру. Это было восхитительно, и Леголас с лёгкостью мог представить себе, что его отец жаждет тех же ощущений, и с нетерпением ждал неопределённого момента в будущем, когда он сможет воплотить в жизнь и эти фантазии своего ada.
Леголас нe вернулся к патрулированию границ леса, по крайней мере, не так как раньше. Теперь его дни проходили за координированием работы патрулей из дворца, а вечера и ночи принц проводил с отцом.
Иногда юноша бродил в одиночестве в заброшенных частях дворца. Сейчас все опасные проходы были надёжно запечатаны. Некоторые из исследованных им коридоров вели в старые комнаты, заваленные заброшенной мебелью и оружием. Что он искал в этих заброшенных туннелях, он и сам не знал...
Однажды Леголас забрёл в эти пустынные залы, сам не понимая, как он там очутился и что он, собственно, там забыл. С делами королевства на сегодня он закончил, а к отцу идти было ещё слишком рано — Король, наверняка, всё ещё принимал посетителей. Принц так привык бродить в этих залах в одиночестве, что даже не услышал, как в пустынный зал за ним вошёл кто-то ещё…
— Посмотрите-ка, кого я застукал за попыткой выведать самые сокровенные тайны моего королевства? — низкий голос с хрипотцой эхом отразился от пустых стен коридоров, а шёлковый шелест мантии возвестил о прибытии её владельца даже раньше, чем тот успел показаться из-за угла.
— Прекрасный юноша, и, без сомнения, слишком красивый, чтобы предать своего Короля, — провёл кончиками пальцев по стене Трандуил, медленно продвигаясь вперёд. — Почему тебе взбрело в голову посмотреть на оружейные, малыш?
В глазах Короля мерцали озорные огоньки и нечто большее, чем просто нежность. Леголас улыбнулся, подыгрывая отцу.
— Ах, милорд, я заблудился. Клянусь вам, я оказался здесь совершенно случайно. Я так рад, что встретил вас. Скажите, вы ведь поможете мне выбраться отсюда?
— Конечно, после того как я удостоверюсь в твоей невиновности, — хищная улыбка скользнула по губам Короля. — Как ты можешь доказать мне свою преданность, pen neth bain? — Трандуил подошёл ближе и обнял лицо сына ладонями. — Ты преклонишь колени передо мной?
— Конечно, — склонив голову, ответил Леголас. — Я с радостью преклоню колени перед моим Королём.
Принц тут же упал на колени, соблазнительно приоткрыв губы. Сердце учащённо забилось в юной груди. Трандуил подошёл к сыну, приподнял его подбородок, заставляя того посмотреть ему в глаза, и провёл большим пальцем по соблазнительным губам.
— Твой ротик очень сладкий, — промурлыкал Трандуил. — Но, возможно, я желаю, чтобы ты выразил свою преданность Королю несколько иначе.
Леголас осмелился провести языком по кончику большого пальца отца.
— Я почту за честь служить моему Королю так, как он того пожелает. Делайте со мной всё, что посчитаете нужным.
— Прислонись к стене, — томно прошептал Трандуил. Леголас безропотно подчинился. Уже один только тон, которым Король отдавал приказы, заставлял юношу дрожать от возбуждения. А то, что они собирались сделать это здесь, — в общественном месте, где их мог увидеть любой, кто проходил бы мимо, — лишь придавало остроты этой игре и делало её ещё более соблазнительной.
Трандуил положил сыну руку на талию, и Леголас почувствовал его тёплое дыхание на своём горле. Потянувшись к поясу его штанов, отец резко сорвал их с сына, грубым движением ноги заставив юношу раздвинуть ноги. Принц ахнул, когда его возбуждённый член уткнулся в прохладную стену, и тихо застонал, когда рука Трандуила крепко обвилась вокруг его изнывавшей от желания плоти.
— Ты возбуждён, малыш, — зубы Короля впились в шею принца, чуть выше ошейника, скрытого под туникой. — Я думаю, тебе понравится присягать мне на верность.