С этими словами Эрестор медленно расстегнул пуговицы на тунике Леголаса, — одну за другой, — и отодвинул ткань в сторону, обнажая белоснежные точёные плечи и грудь. Горячие руки мужчины скользили по телу юноши, словно руки скульптора, что высекал из камня совершенные линии и формы мраморной статуи. Скованный руками отца, Леголас мог лишь беспомощно стонать и наблюдать за Мастером.
Спустя какое-то время Эрестор стал действовать более дерзко. Руки Мастера потянулись к завязкам на леггинсах прекрасного принца, — Леголас прерывисто задышал и отклонился назад в попытке сбежать от этих жестоких рук, — но в тот же миг не менее жестокие губы впились поцелуем в его ухо, спускаясь ниже по алебастровой шее и точёному плечу. Они ласкали его везде, куда смогли дотянуться.
— Возможно, если ты выполнишь моё желание, я награжу тебя прикосновением… здесь, — играючи, прошептал Эрестор, нежно прикоснулся к паху юноши и тут же убрал от него руку. Леголас разочарованно застонал, чувствуя, как задрожали мышцы стального пресса от этих нежных и вместе с тем уверенных прикосновений.
— Что ты желаешь, Мастер? — принимая правила игры, поинтересовался принц. Вот только юноша не играл, сейчас всё его существо — его воля и разум — подчинялось желаниям Мастера, и он искренне хотел знать, чего желает от него Эрестор. В этот момент желания мужчины значили для него куда больше, чем его собственное удовольствие. Леголас покорно склонил голову, чувствуя, как первые незримые признаки подчинения, — так хорошо знакомые ему — завладевают его сознанием.
— Я желаю знать, что ты хотел бы сделать со своим ada, — прошептал Эрестор.
В голове у Леголаса пронеслась целая вереница странных и неясных фантазий: его ada в разных унизительных позах, метки на теле Трандуила, оставленные его собственной рукой… Извращённость этих фантазий шокировала юношу, заставляя сердце в груди биться быстрее. Принц смутился и покраснел до кончиков ушей.
— Я желаю знать, что заставило тебя так покраснеть, — приказал Мастер. — Расскажи мне, что заставляет твоё сердце так трепетать под моей рукой?
Как бы Леголас хотел сбежать с этого допроса, но шансов вырваться из мёртвой хватки Трандуила у него не было; ему пришлось подчиниться. Перебирая развратные картинки у себя в мозгу, юноша гадал, какая из них способна удовлетворить любопытство Эрестора.
«Может быть, озвучить ему эту фантазию: я сижу на троне, а Трандуил ползает на четвереньках у моих ног, словно верный пёс? Или выбрать эту — отец, обезумевший от боли и удовольствия, прикован наручниками к стене в этой комнате и умоляет меня пощадить его? Нет… Это всё не то», — Леголас всем сердцем надеялся, что фантазия, которую он собирался озвучить требовательному Мастеру его отца, удовлетворит изверга и тот не станет копать глубже…
— Я представляю, как надеваю цепь на своего отца. Я сжимаю её в руке. Я трахаю Трандуила, а он стоит передо мной на кровати, на четвереньках, не смея пошевелиться. Я зажимаю ему рот свободной рукой, чтобы заставить его замолчать, и наблюдаю за тем, как мой член ожесточённо вбивается в его тело, — Леголас замолчал, чувствуя, как руки Трандуила сжались на его запястьях ещё крепче, чем раньше, нервно облизал губы и, зажмурившись, взмолился Валар, чтобы Эрестор не добрался до самой дерзкой из его фантазий, которую он так бережно хранил в потайном уголке своего сердца втайне ото всех. Особенно от отца.
Осмелившись наконец открыть глаза и встретиться взглядом с Эрестором, принц понял, что его уловка не сработала — в холодных глазах цвета стали не отражалось ни единой эмоции. Мастер терпеливо ждал, явно желая услышать нечто иное. Совсем иное…
«Он знает!.. Моргот, ну почему он всегда и всё знает!!!» — промелькнула ужасная догадка в мозгу юного лгунишки. У Леголаса не осталось иного выбора, кроме как подчиниться немому приказу тирана…
— На моей голове корона, — нехотя прошептал наследный принц Эрин Гален и запнулся, испугавшись дерзости собственной фантазии. — Я говорю отцу ужасные вещи.
— Что именно ты ему говоришь? — вкрадчиво поинтересовался Эрестор, проникая в суть его потайного мира.
Оказавшись в западне, Леголас зажмурился и произнёс вслух слова, которые он говорил Королю в своей безумной фантазии. Мысленно принц попрощался с жизнью.
— Ты больше не Король Эрин Гален, Трандуил. Отныне ты мой слуга, мой раб, чьё единственное предназначение — удовлетворять мою похоть. Теперь ты лишь тело, которое я буду брать, как и когда пожелаю. Я закую тебя в цепи и оставлю гнить в этой мрачной комнате, скрытой от посторонних глаз и солнечных лучей, навеки вечные. Она так похожа на ту пещеру, где это всё началось… Я заставлю тебя терпеливо ждать моей милости, заставлю умолять меня сжалиться над тобой и подарить тебе удовольствие. Я скажу всем твоим подданым, что ты упал в бездну так же, как моя naneth, и от тебя ничего не осталось, даже тела, которое можно было бы похоронить. Такой трагичный финал! Вполне в твоём духе, ты же любишь всё драматизировать, ada! Когда же не останется ни единой надежды на твоё чудесное возвращение, плач по Лесному Королю разнесётся по всему Эрин Гален. Лесные эльфы будут оплакивать тебя, а затем возложат корону на мою голову и провозгласят меня своим Королём. Твои верные и горячо любимые подданные, о которых ты так заботился и оберегал всё это время, будут бросать цветы к моим ногам, а ты останешься в этом мрачном подземелье, обречённый страдать в одиночестве. Целую вечность! И никто так и не узнает, что же сталось с жестоким и надменным Королём Трандуилом, сыном великого Орофера.
— Леголас!..
— Умоляй меня о пощаде, ada, — принц грезил наяву, затерявшись в своей фантазии. — Умоляй меня трахнуть тебя, гордый Король! Возможно, я сжалюсь над тобой и буду и дальше разыгрывать этот фарс, притворяясь перед всеми твоими поданными, что ты всё ещё управляешь этим королевством.
Пальцы Эрестора заставили юношу приподнять подбородок вверх. Леголас дрожал, словно лист на ветру, стыдясь ужасных слов, слетевших с его губ. Он не смел открыть глаза и встретиться взглядом с отцом. Не после того, что тот только что услышал! Леголас кожей чувствовал, как его ada изумлённо смотрит на него, не веря своим ушам, как темнеют и покрываются коркой льда зелёные глаза. Без сомнения, если бы у него были свободны руки, Трандуил потянулся бы к своей короне, чтобы убедиться, что та всё ещё прочно сидит у него на голове.
«Отец больше никогда не позволит мне доминировать над ним… Это конец!» — у Леголаса сердце ушло в пятки. Пойдя на поводу у своей жадности, он всё разрушил.
— Ты действительно хочешь править этим королевством, мой юный принц? — глядя юноше в глаза, строго спросил Эрестор. Пронзительные глаза цвета стали выворачивали душу наизнанку, добиваясь чистосердечного признания. Обмануть Нолдо было невозможно, он читал юного Синда, как открытую книгу. Леголас облизал пересохшие губы и печально покачал головой.
— Нет, Herdir! — печально прошептал юноша и, обернувшись, бросил на отца умоляющий взгляд, в надежде достучаться до него. — Мне не нужна корона. Я желаю Короля, что её носит. Я хочу обладать им, хочу, чтобы он принадлежал только мне, мне одному… Но до тех пор, пока он носит корону, он никогда не будет принадлежать мне полностью…
Слова принца не заставили Короля сменить гнев на милость. Отец всё так же сурово сверлил его глазами, и Леголас стыдливо опустил глаза.
— Прости меня, aran nín. Я перешёл границы дозволенного, — прошептал сын, он и сам пребывал в ужасе от своих дерзких слов и диких фантазий. — Умоляю, накажи меня, если на то будет твоя воля. Прости меня за эти преступные мысли!
Когда Леголас, наконец, осмелился оторваться от созерцания пола, то с удивлением обнаружил, что Эрестор улыбается и смотрит вовсе не на него, а на его отца. Вся эта сцена изрядно позабавила Нолдо.
— Я бы не стал так переживать из-за того, что подумает о тебе твой ada, — не сводя глаз с Трандуила, улыбнулся Эрестор. — Думаю, он видел в тебе это с самого начала.