Бергер сердито насупил брови и сжал в нитку тонкие губы. Приходится пережевывать и заставлять мальчишку глотать давно ставшие прописными для самого обер-фюрера истины, однако иного выхода нет, это надо сделать, чтобы он боялся будущего и искал спасения рука об руку с ним, Отто Бергером. В одиночку они тоже могут спастись, но это будет труднее, а старший брат Конрада живет в Соединенных Штатах, эмигрировав из Германии по воле своего хитроумного отца много лет назад. Он натурализовался, обзавелся семьей, оброс связями и даже пытается играть в политику — об этом обер-фюреру прекрасно известно: еще только собираясь породниться с родом фон Бютцовых, он собрал о них всю информацию.
Не исключено, что развал, намечающийся в Италии, видят верхи рейха, особенно в РСХА, но сознательно вводят в заблуждение фюрера, принося жертву на алтарь возможных будущих договоренностей с американцами и англичанами, — через Ватикан давно пытаются наладить контакты с разведками этих стран и здравомыслящими политиками, не желающими усиления коммунизма в Европе. Зная об этом, Бергер задумал свой ход, смертельно опасный в случае неудачи, но верный, пожалуй, даже единственно верный. Он слишком многое успел спрятать в тайники памяти, чтобы не найти общего языка с такими же профессиональными политическими разведчиками по другую сторону океана или канала. Сейчас надо поторопиться и опередить попытки договоренности верхов, иначе станет поздно и они окажутся ненужными — он и Конрад. Хотя фон Бютцов со своим лысым хитрым отцом выплывут, но кто, подобно барону Мюнхгаузену, вытянет из болота обер-фюрера? Никто, кроме него самого.
Пока американцы, англичане и русские — союзники, но что будет потом? Их сегодняшний союз противоестествен, а события нарастают со страшной скоростью, время словно несется вскачь, и не успеешь оглянуться, как уже опоздал вскочить на подножку последнего вагона уходящего поезда.
— Если о ваших мыслях узнают, — прервав молчание, осторожно начал Конрад, — то не может быть и речи о присвоении вам звания бригаденфюрера. Хотя вы его давно заслужили.
— Мой мальчик, — доверительно обнял его за плечи Бергер, — сейчас не стоит стремиться к высоким званиям, особенно в СС. Я этого не делаю и тебе не советую! Чем выше звание, тем большему числу людей ты отдаешь приказы, и потом уже не сможешь сослаться, что сам являлся только простым исполнителем чужих приказов. Ясно? Придет время, когда с распоряжения, а победители зачастую не знают жалости.
Они дошли до поворота аллеи. Здесь уже нет ветра, пригревало солнце и дорожки совсем сухие.
— Мы пытаемся заставить русских стать змеем, пожирающим самого себя, — заметил Бергер, — но это временная цель, хотя и важная. Стоит подумать, серьезно подумать о том, как стать желанными гостями на Западе.
— Вы полагаете?..
— Я не полагаю, — желчно усмехнулся обер-фюрер. — Я твердо уверен, что разведчик всегда должен иметь не один, а несколько запасных вариантов. На любой случай! Особенно если он работает в политической разведке. Нам нужна, как никогда, крепкая мужская дружба и работа рука об руку. Работа на себя!
— Каким временем мы располагаем? — по-деловому спросил Конрад. — И что надо сделать?
Его тон понравился Бергеру, — значит, он не зря распинался, гуляя по аллеям: парень не глуп, он понимает силу единения, особенно с родственником и коллегой по СД. Тем более, знающим о его грехах. Да что грехи. Обер-фюрер специально пугнул его старой польской историей, чтобы втянуть в водоворот новых событий, отрезать дорогому родственничку пути отступления, а когда тот нырнет, подтолкнутый Бергером, в омут опасной политической интриги, направленной на спасение их душ и тел, тем более будет вынужден обеими руками держаться за обер-фюрера, — иначе смерть!