Жемчужников Алексей
Объяснительная
Они сказали, что говорить можно после того как загорится красный огонёк. Главное, чтобы крохотный маячок был закреплён на одежде или лежал в кармане. Тогда регистратор - эта шарообразная штука с камерой - будет летать напротив моего лица и записывать всё, что я говорю. Неважно, буду я при этом лежать, стоять или перемещаться по палате. А когда закончу снова нажать маячок и отнести регистратор им. В общем, технически всё не сложно.
- Коллективу коммуны. От Севастьянова Игоря Витальевича. Объяснительная. Касательно произошедшего 1 мая 2042 года инцидента.
Инцидент - слово какое-то несъедобное, с металлическим привкусом. Но на совете употребили именно это слово. Придётся придерживаться.
- Довожу до сведения всей коммуны, что я и мои товарищи, коммунары, Торсунов Леонид Иванович и Севостьянова Марьяна Игоревна самовольно, без разрешения председателя коммуны или общего собрания, обманным путём, взяли в техническом парке коммуны единицу спецтехники - тяжёлый дорожно-строительный комплекс ТДСК-6М, на базе универсального шасси Минского автозавода и двадцати тонный прицеп, для использования единоличным порядком, в целях проведения несогласованного с коммуной субботника из-за чего государству был нанесён значительный материальный ущерб...
Зачеркнуть написанное, как если бы на бумаге, скомкать лист и выбросить в помойку. Он же сейчас просто повторяет то, что говорили на собрании Макарова и Савчук, законченные формалисты. Это всё их формулировки: обманным путём, единоличным порядком. Нет, так нельзя...
- Товарищи, что хочется вам сказать... Я коммунар с 2040 года. Вернее, в этот год меня приняли в коллектив коммуны. Конечно и раньше я уже сражался в отряде за красных, но никогда не состоял ни в каких коммунарских сообществах и партиях. Не веду активной деятельности и не владею теорией в должной степени, поэтому и сейчас не могу утверждать, что я коммунар в полном смысле этого слова. Не зачисляют меня. Оно и правильно. Какой там из меня коммунар? Да и поздно уже...
Живу в коммуне потому что дочка у меня коммунарка. Иногда кажется из-за неё только и живу вообще... Она-то вот настоящий коммунар, у неё нет запросов к жизни, кроме как- преобразовать этот мир к лучшему. И мне хоть как-то приходится соответствовать, чтобы иметь хоть какие-то точки пересечения. Раньше сказал бы мне кто-нибудь что на старости лет начну читать левых классиков и научные статьи в сети, морду набил бы этому товарищу. Я как всегда думал, заработаю на дом с гаражом, баньку построю. Попарился, принял стопарик, в компьютер залез проходить квест. Другой день на рыбалку сходил или на охоту. Третий, пригласил на шашлыки корешей, посмотрели футбол там или хоккей. Получилось же как. Жилой модуль на двоих с удобствами, купол десять метров, площадь на вроде городские трёшки стандартной, но места как будто больше. Обставлено скромно, но функционально и даже с некоторым вкусом. Окон много и всякие имитационные панели, кровати в отдельных нишах, шкафы, письменные столы для работы и чтения, медиацентр, медицинский монитор. Это мне как ветерану, участнику боёв, за то, что кровь проливал не голубую свою...
А вот Марьяна, она ведь с малых лет в коммуне. Мать её, Лиза вступила в одно из коммунарских сообществ и участвовала в создании первых коммун, которые начали в то время создавать красные. В них она видела будущее. Не в садах, не в школах, не в детдомах и не в семейных ценностях. Этого я не понимал тогда и сейчас не могу примириться. Но на старости лет захотелось быть поближе к Марьяне, больше времени проводить с ней. Времени я ей задолжал много за прошедшую жизнь. А в частном доме она жить ни в какую не станет, знаете же её. Заикнулся было на ветеранские выплаты давай купим свой дом в деревне, так она едва не прожгла меня взглядом. Не разговаривала несколько дней, решил, что и не помиримся уже. Куплю себе дом и один в нём жить стану, престарелый идиот, пока не сопьюсь и не сдохну. Не думал я что любила она меня как отца, но терпела если я не слишком часто лез к ней с отцовскими чувствами. В общем, она не стала против, и я поселился в их коммуне под Волоколамском. И не жалею, чего сказать больше. Нравится. В коммуне и постройки такие круглые, купольные по новым технологиям сделаны. Вся социалка на уровне. Продуманная структура. И главное люди хорошие. Хотя признаюсь, нет-нет, да и представлю собственный домик где-нибудь на Истре.
В коммуне я кто? Нечто вроде разнорабочего. В комитете коммунального хозяйства или в распоряжении дежурного, что называется. Поэтому каждый день у меня могут быть различные задачи, хотя, понятно, что чаще всего они из одного хозяйственного круга. Первым делом уборка территории. Ну и по мелочи: подчистить, подкрасить, поменять, заделать. Приглядываю за уборочными машинами. Такие небольшие колёсные трактора минского завода с обширным набором функций: чистят, моют, поливают, собирают ветки и опавшие листья. Программировать я их не могу, но в мои обязанности это и не входит. От меня требуется проследить чтобы они без сбоев вставали на зарядить, залить, смазать, почистить. В общем профилактика. В ходовой этой я уже не сильно разбираюсь, чтобы её ремонтировать. Хотя у этих тракторов она и несложная. Но нем моё это дело уже в них ковыряться. Чаще приходится помогать машинам граблями и лопатами, и пешней. Особенно зимой, когда снег. Приходишь домой вымокший, грязный с убитой спиной... В молодости не пахал столько, кажется.
Впрочем, жалуюсь я напрасно. При наших ветеранских шестнадцати часах в неделю выполнить норму несложно. Времени свободного много. Это вам, молодёжи приходится тяжелее. Но у вас и сил больше и организованности. Хватает как на работу, так и на саморазвитие, без которого никто теперь не мыслит существования. Надо каждому постоянно совершенствовать и тело, и дух. А ещё обязательно участие в общественных делах и в политике. Это же только так красиво звучит коммуна - всё общее, на деле постоянно возникают споры и разногласия. И потом, коммуна, как я понимаю, это не для того, чтобы уйти от большого мира, спрятаться в коллективе единомышленников. Наоборот, это знаете, скорее, как укреплённый лагерь у римлян. Запомнилось мне со школы ещё, что они каждый раз на ночлег лагерь строили, обносили его частоколом и из этого лагеря как из крепости могли действовать, не опасаясь врагов... Не знаю. Может и неправильное сравнение. Не силён я в теории. На ум пришло, когда я просматривал одну из дискуссий, но высказаться я так и не решился... На личную жизнь не хватает времени только. Хотя это может я по Марьяне так думаю, другие же успевают везде. Она молодая девка, красивая. Парни глаз оторвать не могут. А на уме у неё одна только профессия и общественная нагрузка. Поговаривают она влюблена в председателя нашего, Рубцова... Не знаю. Он же старше её лет на десять. Перебитый весь. На лице даже шрамы...
Ох, опять не по делу я. Вы уж простите. У меня всегда так. Начинаю говорить об одном и тут же перескакиваю на другое. Не приучен я докладывать, по существу. Меня и командиры за этого ругали всегда. В голове у меня каша, сбиваюсь, теряюсь на людях. Хотя если самому себе, то вроде выходит всё складно. А другим объяснить не могу. Комиссар наш отрядный говорил, что это от недостатка образования. Способный я, но не хватает системности. Надо было учиться как следует. А откуда мне было взять это образование, посудите сами.
Родился в 1980 году, в одной из деревень Тверской области, я уроженец первого ещё СССР, хотя почти и не помню его, понятное дело. Осознанно вспоминаю уже всю прелесть межвременья. Разруха... Помню, что батя мой, тракторист, напиваясь - а он к этому делу весьма тяготел - всякий раз поднимал тост за то, что сгинул этот проклятый совок, и с ним большевики, разрушившие деревню своей политикой коллективизации. И теперь то вот мы заживём, сколотим себе капитал и обзаведёмся хозяйством... Вот только гроб ему сколотили быстрее. В начале нового тысячелетия не выдержал наконец его организм радостей свободной жизни, хоть умер батя, так и не успев сколотить капитал. Впрочем, к этому времени он уже заговорил по-другому. Спасение ему виделось в единении русской нации. Проклятия его адресовались демократам и чеченам. А после его смерти и мать разболелась и тоже умерла спустя короткое время.