- Неправда. Система получает информацию от дорожных датчиков. Протоколы старенькие уже, конечно, но ещё действуют. Сообщают, что затруднений нет на всём протяжении.
- Эххым-гр. Жжёшь, как в моё время сказали бы.
Когда улыбалась, она как ни странно похожа именно на меня, хотя я себе всегда казался хмурым типом. В юности набыченный взгляд, короткая стрижка, делавшая голову круглой, а вид ещё более злым. Так как должен был, по моему мнению, выглядеть каждый мужик. Просто в эти мгновения в ней тоже проявляется нечто отчаянное, что и меня не раз окунало в беду. И если она улыбается, то как следует, по-настоящему, широко. А смеясь, запрокидывает голову, словно бросается в бой с открытым забралом. Во всей красе демонстрирует девичью шею.
И наоборот, серьёзной Марьяна больше походила на мать, тот же высокий с морщинками лоб и выразительный изгиб бровей, хотя Лиза часто улыбалась, но улыбка у неё была робкой и сдержанной. Взгляд, подёрнутый грустной дымкой. Она хотела какого-то странного счастья. Не спорила никогда, просто замолкала, уходила в себя. Они и расстались из-за этих её высоких материй, стремления к идеалам. А поженились, должно быть, только из-за её романтического порыва и желания быть с "настоящим" мужчиной. У него самого с желаниями всё просто было. Она же искала в простом, ответы на сложные вопросы. Порыв прошёл и на его месте образовалась пустота. Пропасть. Всё это меня тогда тяготило: семейная жизнь, ребёнок, друзья её - высоколобые умники, родители. Из дома пропадал в рейсы, на заработки. Оно и правда нужда была, но и назад я особенно не стремился. Не разводясь, убежал от жены и дочери, иными словами. Теперь и перед женой стыдно и перед дочерью.
Марьяна совсем другая. От каждого из них она взяла что-то своё. Красоту матери, её стремление к идеалу и его стойкость одноклеточного организма. Искренняя. Вся на разрыв. В ней уже нет хрупкости выглянувшего из-под снега цветка. Плотные, тугие формы, в которых, словно в взведённой пружине собрана большая сила. Пластика пантеры. Взгляд хищника. За свои взгляды она извиняться не станет. И не будет ждать милости от тех, кто с ней не согласен. Не станет молчать. В каждый миг жизни она готова сражаться до последнего вздоха и не задумываясь совершает прыжок, выпустив когти. Нет, это даже не его характер. Это уже скорее следующая ступень эволюции. Ещё и поэтому должно быть с ней не бывает просто.
- Шоссе апгрейдили, конечно, но устарело оно ещё в начале века. Машин стало столько не справлялось уже с потоком. Те мне менее это региональная трасса. А шестиполосная федералка идёт уже в обход всех населённых пунктов. В войну её местами разбомбили прилично, а потом...
- Потом по ней прокладывали уже новую дорогу, - закончила за него Марьяна, которая и сама прекрасно всё это знала.
Они прокладывают трассы для автобусов и беспилотных траков уже совсем иным способом. Похоже на сборку детского конструктора из огромных блоков, скреплённых между собой и укреплённых в земле. Процесс в полной мере непростой, кропотливый и долгий. Зато можно заменять изношенные элементы, достраивать и даже переносить всю дорогу на новое направление. Теперь таких вот дорог как та по которой они мчались не то что не делали, но даже оставшиеся почти не использовали по назначению. Ни тебе узлов непрерывного энергетического обеспечения транспорта, ни интеллектуальных систем. На этой дороге машиной управляет водитель. Всегда раньше так было. Не как сейчас, когда дорога сама управляет всем, что двигается по ней. На всём протяжении несутся в обе стороны разделённые потоки обтекаемых капсул, отсортированных по размеру и скорости. Одни перевозят людей, другие грузы. Не в каждой машине даже есть руль, а в автобусах вместо окон экраны, изображение на них транслируют из вне камеры.
В отдалённых районах - в областях с малой плотностью производства и как следствие населения. И для местного сообщения кое-где остался ещё индивидуальный транспорт: бензиновый, дизельный, электрический, гибридный. Там ещё ездят по таким дорогам. И не только на автомобилях. Старые дороги облюбовали велосипедисты и сумасшедшие бордеры всех мастей. Они-то как раз и могли бы забить всю трассу, выйди они позже. Праздник. Первомай. Многие поедут в путешествие на природу, после или вместо торжественных собраний. По природе соскучились за зиму, а денёк - солнце поднимется - обещает быть погожим весьма.
- Так ты узнаёшь места? - спросила Марьяна, - Похожа эта дорога на ту по какой ты ездил?
- Эххым-гр.
Ну, дочка, уважила старика. Помнишь, спрашивает. По каким он только дорогам не успел наездиться за своё время, чтобы помнить их все. До тошноты. Вглядываясь в стрелки тахометров и следя за указателями топлива и температуры двигателя. Ночами снятся эти приборы и однообразные в своём многообразии пейзажи. Поля, степи, горы, тайга, пустыни - всё смещалось в сознании. Полоса эта прерывистая или сплошная, рябит от неё в глазах. То и дело мерещится шуршание колёс, рычанье мотора и громыханье подвески, будь оно трижды проклято всё. Он каких только не узнал дорог за свою жизнь. Посредством каких только машин не испытывал и их и себя на прочность. Всё перепробовал: легковушки и грузовики, фуры и самосвалы, вездеходы и трактора. Новые, старые, надёжные, раздолбанные, люксовые, бронированные. С ковшом, краном, бульдозером, пулемётом на крыше и орудием в кузове. На них он гнал, тормозил, маневрировал и снова гнал. В любое время ночи и дня. В жару или холод, в дождь или в снег. В любом состоянии. Не выспавшимся, голодным, больным, одуревшим от бесконечного напряжения и вечного неустройства, страха перед завтрашним днём.
К тому времени когда на дорогу стали массово выпускать роботов, он уже намотал не одну сотню тысяч. Вцепившийся в руль, вросший в педали, вжавшийся в кресло, он подскакивал на ухабах, бился колёсами в ямы. Всматривался в ночь опухшими красными глазами, хрипло матерился пересохшим от курева горлом. Истошно кричал, когда заносило. Прощался с жизнью, когда переворачивало, крутило, кидало и било. Не верил тому что остался живым и тем не менее снова садился за руль... Особенно на войне лихо пришлось. По-настоящему страшно. Под разрывами снарядов и мин, цоканьем пуль, под прицелом вездесущих дронов. Особенно когда везёшь боекомплект в кузове и ждёшь, что сейчас рванёт и от тебя останутся только атомы. Почувствуешь что-то в этот момент или уже ничего не успеешь понять? Вначале думал будет всё равно, но оказалось, что погибать ему страшно.
- Да вроде похоже. Едем пока.
Помолчав, добавил:
- Слушай, а точно тебе ничего будет за то, что мы взяли эту колымагу?
- Точно.
И как она при помощи одной интонации умела сделать всякий аргумент железобетонным? Не продавишь и миллиметра. Вытащил её сюда в самый праздник. Товарищи все пойдут на собрание, на демонстрацию, торжества. Какая-то самодеятельность, спортивные игры. Хотя какие там игры. В позапрошлый год пришла домой вся в крови. К счастью большей степенью чужой, своим помогала зализывать раны. После демонстрации в городе разодрались с местной гопотой. Она же всё время если не на объектах, то участвует в общественной жизни коммуны, занимается самообразованием, пишет статьи. Мечтает поехать на далёкую стройку, да её не пускают. Говорят, ты нам здесь нужна. Однажды не выдержала, закатила скандал. Делайте что хотите со мной, всё равно уеду. Почти уже собралась. Договорилась о переходе в другую коммуну в Иркутской области. В последний момент появился председатель, товарищ Рубцов, глянул на неё своим взглядом:
- Вы что же товарищ Севастьянова, покидаете коммуну? Отправляетесь за приключениями? Вы думаете в тайге работать мало желающих? Достаточно, я вам доложу. И за деньги, и за идею трудятся. А вот кто будет в коммуне трудится? На кого будут равняться люди? Между прочим, тут по-прежнему восемьдесят процентов населения обитает. Ничего не изменилось. А вы медведей собрались агитировать?