Бежать было трудно… очень трудно. Задерживали юбки, они мешали. Конечно, девушка могла поднять их, и тогда бег бы ускорился, но руки были крепко связаны, и остановиться, чтоб их развязать, у Маргии просто не оставалось времени.
И в тот момент, когда она вдруг заметила большой острый сук, до которого оставалось каких-нибудь десять-пятнадцать шагов. «Вот оно, спасение», — мелькнуло в голове у девушки, и она вдруг почувствовала жуткий удар в спину, а потом — чью-то тяжесть на себе.
— А чтоб тебя, — в сердцах выругалась княгиня. Выплюнув изо рта ком травы, «пойманный» при падении.
Быстрее всех опомнился блондин, главный из всех. Он рассвирепел.
— Идиоты! — прошипел он своим людям. — Разве вы не видите, что она вас водит за нос? Хватайте её! И запихните этой умнице кляп поплотнее, чтобы она замолкла. Я уже устал от её воплей. Ну, живо! — И блондин повыше перехватил трость в руке, размахнувшись ей, намереваясь таким образом побудить своих подручных размышлять быстрее. Намёк был понят, и вся банда мигом устремилась в погоню за Хлоей, которой удалось недалеко, но все же убежать.
Гигант, который был повыше и повыносливее остальных, в несколько прыжков нагнал беглянку, успевшую отойти на довольно большое расстояние, но не так далеко, чтобы её нельзя было настичь: связанные руки сильно замедляли бег. Примерившись, преступник сильно пихнул девушку в спину, заставив её вновь потерять равновесие и бухнуться на землю, после чего тут же навалился сверху, прижимая жертву своей тушей. В следующую секунду взгляд Гиганта упал на нее. Не мешкая, он наклонился и резким движением рванул за ткань, так что манжеты оказались у него в руке. Прежде чем жертва успела что-то сказать, похититель ловким движением запихнул тряпки в рот девушки, чуть запрокинув ей голову, и утрамбовал кляп так, чтобы тот занял всю свободное место. Придерживая тряпку двумя пальцами, чтобы Хлоя не выплюнула ее, Гигант развязал свой кушак и, криво усмехаясь, туго завязал им рот девушки, крепко затянув узел на подбородке.
— Что, добегалась? — пробасил преступник, похлопав Хлою по щеке своей огромной лапищей. — Посмотрим, как ты теперь запоёшь с кляпом во рту, красавица. Твоя песенка спета. Сейчас свяжем тебе ножки и умыкнём, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Смирись с тем, что станешь нашей пленницей, и не ухудшай своего положения, тогда мы, может быть, обойдёмся с тобой поласковее, — прибавил он, поглаживая девушку по волосам. — Всё равно тебя никто не спасёт, так что твоя судьба целиком и полностью в наших руках. Что мы захотим — то с тобой и сделаем.
В тот момент подбежали и остальные члены банды, злорадно поглядывая на Хлою и радуясь её беспомощности.
— Чурбан нео… — окончание слова перешло в злобный задушенный хрип в кляп, который гигант сделал из её же манжетов, уже хорошо испачканных пылью со дна лодки… «Бог ты мой… Да что за невезение… Зачем? Почему?» — подумала она, изо всех сил стараясь не расплакаться, зная, что, если заплачет, все станет еще гаже, а ей уже и без того довольно паршиво. Кто ее похитил? Зачем? По чьему приказу? Эти мысли не давали покоя Хлое, и она ужом вертелась под тяжелым телом бандита, стараясь сбросить с себя «тушу». Да, шансы на это были минимальными, но все же были. Новые светлые сапожки уже выпачкались в весенней пыли и покрылись травяными пятнами, чулки изорвались в клочья. Но девушка не сдавалась. Ее волосы расплескались по спине медными волнами. Девушка почувствовала, как их начала гладить грязная лапища исполина.
«Не дождешься… Ишь чего захотел “смирись”, и будет он “поласковее”», — в глазах княгини мелькнула слеза и от бессилия прокатилась по щеке, оставляя грязновато-серый извилистый след. Хлоя закусила губу: «Не дождетесь».
Кричать сил уже не было, да это было и невозможно, поэтому Хлоя только громко мычала, мысленно вспоминая все возможные проклятия, которые тут же обрушивала на головы бандитам... Каждая клеточка её тела, каждый волосок просто горел огнем жгучей ненависти, которую она испытывала к своим мучителям. Но потом эта ненависть сменилась страхом.
Похитители продолжили связывать Хлою, не обращая никакого внимания на ее гневное мычание. На этот раз её вязали Калач и Копчёный, а помогали им, держа ноги девушки, Лом и Туз. Правда, перехватить их было не так-то просто, потому что Хлоя извивалась, как уж. Но похитители не первый день занимались подобным, поэтому очень скоро ножки Хлои оказались зажаты, как в тисках, с них были сняты сапожки, чтобы ухудшить положение девушки, а на голые лодыжки накинута верёвка. Лом, не удержавшись, прошёлся пальцами по пятке девушки, щекоча её сквозь чулок, что немного затруднило работу Копчёному, потому что жертва непроизвольно дёрнулась. Бандит, на миг отвлёкшись, оскалил зубы и сделал резкое движение кулаком в сторону Лома, словно намереваясь врезать ему со всей силы, а затем вернулся к связыванию к. Он затягивал узлы туго, не давая жертве никакой возможности сбежать и проверяя каждый виток, чтобы тот надёжно держался. Тем временем Калач крепко стягивал колени Хлои под платьем, ещё больше лишая её свободы передвижения. Верёвка ложилась ровно и крепко, надёжно спутывая девушку. Закончив со своей работой, Калач перешёл к опутыванию бёдер жертвы, а Копчёный для надёжности спутал ножки под коленями, чтобы уж наверняка превратить Хлою в беспомощное мычащее существо. Завершив, он затянул последний узел, залихватски шлёпнул жертву по попе, и с этой минуты она окончательно превратилась в пленницу.