Глава 2
Аннабель поежилась, когда ночной воздух пробрался под складки легкого темно-синего плаща. Хотя весна уже вовсю сдавала свои позиции лету, по ночам все еще было прохладно. И юная леди не подумала об этом, когда планировала свое дерзкое возвращение домой.
Зато это предусмотрел виконт Монфор, скептично осмотревший ее наряд и исчезнувший в темноте дома. Тоном, не терпящим возражений, он приказал ей оставаться здесь. И Анна не сомневалась: посмей она ослушаться, этот мужчина найдет ее, отругает не хуже отца и притащит домой на плече, словно провинившегося ребенка. Он именно так и смотрел на нее. Как на непутевую, вздорную младшую сестру. И почему-то ее юное сердце болезненно сжималось от этого понимания.
Сзади раздались торопливые шаги уверенного мужчины, и Аннабель обернулась. Эдвин легко толкнул стеклянную дверь, и порыв ветра взъерошил его чуть длинные темные волосы. Виконт уже переобулся в сапоги, а поверх вечернего костюма накинул пальто, не потрудившись его застегнуть. Еще одно, более теплое и с меховым воротником, висело на сгибе локтя.
— Прошу, леди Вудфолл, — он протянул ей высокие мужские сапоги. — Ваши бальные туфельки явно не предназначены для прогулок по влажной траве.
— Они огромные, — она не могла отвести взгляда от его смеющихся золотых глаз, хотя лицо оставалось непроницаемым.
— Не настолько. Я арендовал их у сына дворецкого. Будут вам чуть большеваты, зато вы не проснетесь с хлюпающим носом.
Леди залилась краской и решительно вытянула руку. Но у виконта были свои соображения. Он кинул пальто на перила и опустился перед ней на одно колено.
— Вы позволите помочь?
Не ответив, Аннабель слегка приподняла подол платья и вытащила ножку из туфельки. Ей пришлось вцепиться одной рукой в плечо Монфора, чтобы не упасть, но он был совсем не против. Выпрямившись, виконт накинул ей на плечи тяжелое пальто, отороченное мехом. Оно пахло так по-мужски, что Анна снова залилась румянцем. Это однозначно было его пальто. Тот же одеколон, что она почувствовала, когда Эдвин стоял слишком близко к ней. И что-то неуловимое, свойственное лишь ему.
— Пошлите завтра свою горничную забрать туфельки. Пусть спросит моего лакея — Томаса. Не стоит афишировать ваше ночное приключение.
***
Он притормозил себя, стараясь сделать голос не таким надменным и серьезным. Но получилось с трудом. Неожиданная близость, когда Эдвин помог девушке надеть сапоги, и вызванное этим сбившееся дыхание привели его в недоумение. И тут же защитная реакция дала о себе знать. Но юная леди была ни в чем не виновата, и не стоило на ней срываться.
Ее хрупкая рука, затянутая в белоснежную перчатку и лежащая на его руке, была очень горячей, несмотря на то, что Аннабель было явно прохладно. Эдвин видел, как дрожат ее пальчики, сжимающие у шеи застежку пальто, такого огромного для нее.
Их неловкое молчание пора было прекращать. Видимо, он напугал ее своими тиранскими замашками. Но герцог даже представить не мог, что его младшей сестре позволили бы гулять ночью в компании мужчины. При этом чувства его ничем не походили на чувства старшего брата…
— Вы не проводите сезон в Лондоне? — первой нарушила Аннабель тишину.
— Последние пять лет я жил во Франции и только недавно вернулся, — его тон был резким. Ее рука дрогнула. Эдвин мысленно пнул себя и продолжил более спокойно. — Но и до этого я не очень любил праздное времяпрепровождение. Постоянно отбиваться от назойливых мамаш утомляет.
Он позволил себе снисходительно усмехнуться, а Анна, не сдержавшись, хихикнула.
— Расскажите мне о Франции, — тихонько попросила она, нерешительно глянув на него из-под полуопущенных ресниц.
И он начал говорить, сам не замечая, как его голос становится все более эмоциональным. Привычная холодность и сдержанность уступили под напором воспоминаний, рвущихся наружу, находящих такого благодарного, взволнованного слушателя.
***
Аннабель и не заметила, как они дошли до извилистой, почти высохшей речушки, разделяющей владения герцога Колчестера и ее дяди — лорда Райли. Виконт замер, разглядывая неожиданное препятствие на их пути, а Анна в очередной раз поблагодарила темноту, скрывающую ее пылающие щеки. Боже! Ей опять придется задирать юбку, чтобы пройти по каменистому броду. Второй раз за вечер. Что он подумает о ее воспитании?