— Зачем он сказал нам?
— Мы в универе, Брит, это лишь его работа. Думаю, на собрании нам объявят тоже самое, — произнесла я, рассекая коридоры университета.
— Мне показалось это странным.
— В том случае, что он никогда не был таким нервным, — добавила я.
— Ладно подруга, родители ждут меня сегодня на ужине, но если хочешь, я могу подвести тебя.
— Нет, не нужно. У меня есть еще дела. — Вспомнив о недавнем приглашении того странного парня, я поторопила подругу. Не до конца была уверена в своем решении, но попробовать стоит. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Покинув здание универа, я проводила подругу глазами и уверенно направилась в парк, в котором должна была состояться встреча.
Зеленые листья тихо шелестели, словно играли собственную музыку, излучая столько света и добра, что будь здесь дьявол, давно бы уже задохнулся от всего этого. Воспоминания резко врезались в голову, заставив уголки губ невольно приподняться.
Бабушка бы сейчас взяла меня под руку и повела, словно принцессу, вдоль деревянных гигантов, поющих о чем-то добром, точно сопровождают нас. Она всегда приводила меня в парк, чтобы показать всю красоту природы, насколько она величественная и всемогущая. Лежа на пледе я внимательно наблюдала, как по небу, точно по морю, плывут облака. Такие пушистые и приятные с виду. Завораживающие фигуры мелькали перед глазами и наполняли меня уютом. Хотела бы я долететь до одного облачка и хотя бы на минуту очутиться в его объятиях и забыть обо всем на свете.
В своих раздумьях я не заметила, как уже добралась до места встречи, где около небольшого фонтанчика весело бегали птички, вероятно, опять пришли просить еды у посетителей парка. Присев на скамейку, я принялась ждать своего собеседника, который, видимо, не сильно и спешил на встречу. Кому, в конце концов, это нужно?
Черная сумка свисала на моих ногах, почти касаясь асфальта. Ветер ласково трепал локоны шоколадного оттенка, точно играл с ними, заставляя их закручиваться еще больше. Неподалеку на скамейке расположилась молодая пара, мило воркующая друг с другом. Краем глаза я с интересом стала поглядывать на светловолосую красавицу. Ее глаза, точно самое яркое созвездие, сверкали так, что мне казалось, будто я сейчас ослепну, если не отвернусь. Столько искр, говорящих о чистой и хрустальной любви. Словно весь мир замер в ожидании света, проливающегося на него огромной волной.
Безусловно, любовь — главное украшение вселенной. Она делает ее хрупкой и порхающей, точно бабочка. Но все мы порой забываем, что любовь имеет и холодные оттенки в своей нескончаемо яркой палитре. Их так мало, что мы забываем о них. Рисуем будущее лишь яркими цветами, приносящие счастье и любовь. Но стоит нам добавить лишь каплю черного, как картина начинает увядать, точно цветок в пустыне. Мы боимся творить дальше, боимся испортить картину черной краской и в конечном итоге замазываем холст, закрашивая все яркие цвета, все ту прелесть, которую рисовали годами. Закрашиваем все.
Но ведь не все люди умею рисовать. Не умеют добавлять разнообразия своему искусству и просто не берутся за кисть, манящую взять в руку и окунуть в краску. Может, я просто не вижу ярких цветов? Они кажутся мне такими загадочными, что в любой момент краска приобретет тоскливо черный цвет, уничтожая все то, что было выведено ловкой рукой художника. Или же я просто не имею рисовать? Боюсь брать инструмент в руки и творить. Я боюсь своего холста. Такого белого, безжизненного и холодного. Одна тоска и ничего позитивного. Я не полюбила свой холст, я лишь научилась быть равнодушной к нему. Пытаюсь проглядеть в нем хоть что-то, но даже если я и увижу на нем свет, другие будут видеть пустоту.
Чья-то рука одернула мое плечо, заставив меня дернуться и оглянуться назад.
— Прости за опоздание, — виновато, почти шепотом, произнес парень. Обойдя скамейку, бесшумно уселся рядом, заглядывая в мои кофейные глаза, будто сознавался в грехах. Мне, конечно, не нравятся опоздания, но, может, на то была веская причина?
— В следующий раз напиши, что ты приходишь спустя тридцать минут назначенного времени, — съязвила я.
— Хочешь сказать, что ты не против еще одной встречи?
— Хочу уберечь других людей.