- Мы не скоро это узнаем. – проговорил я.
- Именно. Нам не дано это узнать раньше, чем через три года.
Служители подошли к Алисеру. Один из них поклонился и принялся тихонько говорить с главой. Старик сосредоточено слушал и периодически кивал.
Я принялся раскачиваться, сидя на земле. Будто убоюкивая подругу, зная, что она не проснётся уже никогда.
- Пойдём, Ремин. Сейчас нам позволено забрать одержимую Храма и достойно захоронить. Совет Гоумвиля решит, какую компенсацию Храм выплатит за это недоразумение. – Алисер скривился, отвернулся и проследовал к самоходной повозке одной из последней модели, ожидавшей его неподалёку.
Купол Изанита лопнул, как пузырь, позволяя служителям поднять меня с земли и проводить в повозку. Я неловко перебирал ногами, в полной мере ощутив усталость от использования нескольких заклинаний Ловца. Меня усадили рядом со стариком, отобрав тело Тарри и уложив его на соседнее сидение.
Мерный гул парового мотора, заметные покачивания. На такой повозке до храма можно было добраться за час. Я измучился, пытаясь держать веки открытыми, но скоро уснул. Проснулся от резкого торможения у высоких белокаменных стен. Повозка на несколько минут заглохла, ожидая открытие ворот, что заставило меня подскочить на месте.
Первое, что я увидел – синеющая рука Эттари. Я подался вперёд и потрогал её.
Ледяная. Процесс закончился и её больше нет с нами.
Меня затрясло от осознания, что это не изменить. Тишину нарушали мои тяжёлые вздохи.
Повозка снова издала гул, затряслась и двинулась вперёд. Я не мог отпустить тонкой руки и так и сидел.
- Ремин. – обратился старик. – Её не вернёт то тепло, что ты отдаешь. Она сделала этот выбор сама, как и выбор проиграть своему демону.
- Что было бы, если бы она была остановлена вами и выжила? Что сделал бы храм?
- По законам храма, мы больше никогда не выпустили бы её за пределы стены. Она стала бы одной из помощниц Святейшего и жила, каждый день усмиряя демона внутри себя. Ты же знаешь это, Ремин.
- Знаю, но я хотел бы это изменить.
- Изменить? Это устоявшийся закон Храма. – отчеканил Алисер. – Она предпочла смерть за свою слабость, вечному заточению. Этот выбор гуманнее?
- Нет, конечно. – я вытер щепавшие от слёз глаза и отпустил её руку, не отрывая взгляда от тоненькой и безжизненной фигуры, некогда светлейшего человека, которого я сам знал.
Запутанные и окровавленные волосы скрывали лицо девушки, а мне так хотелось в последний раз полюбоваться ей. Нежно отодвинул спутанные локоны и увидел синее безжизненное лицо.
Повозка остановилась. Служители распахнули дверь и помогли мне выбраться. Потом они вынесли тело девушки и отнесли в главных корпус Храма. Её будут готовить к погребению, а мне позволят проститься с ней завтра на закате солнца.
Меня проводили в корпус, где жили молодые одержимые и где раньше жил я сам. До двадцати лет нам не позволено было покидать храм, пока мы не усмирим силу. Потом каждый из нас выбирал полезную для города специальность и жил за стенами.
Я прошёл до своей комнаты, пока пустующей. Окинул взором небольшое помещение с устелённой лавкой и небольшим окном. Большего не положено иметь в стенах Храма Безмолвных.
Улегся, ощущая боль в спине от усталости и потери достаточной энергии. Борясь со сном, я вспоминал её. Нечастые встречи, её вечно светившиеся счастьем глаза и лукавую улыбку.
Эттари была Вестником. Она передавала важные сообщения и письма жителям Гоумвиля, получая за это еду и кров. Нам, одержимым, не позволено было иметь свои деньги, но позволено жить и питаться за счёт помощи людям. Также, не позволено было вступать в брак или иметь детей, так как бывали случаи приобретения врожденной одержимости у детей в таких браках.
Множество ограничений законом Гоумвиля не давали свобод нам, на равнее с обычными жителями, но и этого было достаточно. Большинство жителей попросту боялись нас, но обязаны были селить в свои дома и давать пищу в обмен на нашу помощь.
Мужчины, в большинстве своём, были Ловцами или Учителями. Храм давал прекрасное образование и позволял передавать знания детям и всем желающим. Ловцы, вроде меня, патрулировали город и утихомировали низшую нечисть, типа домовых и призраков, а также решали споры между людьми и другим одержимыми.
Я провалился в сон, так и не сумев побороть его.
Меня разбудили настойчивым стуком в дверь. Я поднялся, огляделся и позволил войти настойчивому визитёру. В дверь проскользнул щуплым светловолосый мальчишка, поклонился мне и попросил следовать за ним, ведь приготовления к прощанию с леди Элм Нилм уже началась. Я удивился.