- Ты больше не одержима, значит, я обязан выдать тебя людям. Законники станут судить тебя, что грозит твоей скорой смертью или пожизненной каторгой на северных рудниках. – он перевёл взгляд янтарных глаз, прожигая во мне дыру. - Я благороден и позволю тебе жить, только подальше от нашего Храма и от Ремина.
- Рем?
- Он не должен знать, что ты жива, иначе последует за тобой. Я не могу потерять сильного Ловца и подвергнуть город опасности.
Алисер замолчал.
- Сона, готовь её. Через час она должна быть в повозке. – он встал и направился к низенькой деревянной двери.
Остановился, обернулся и проговорил:
- Потеряв Витари, ты стала бесполезной. Лучше бы ты не воскресла.
Он ушел. В полутёмной комнате стало ужасно тихо.
Дорожка слёз осознания, моей беспомощности и ненужности пробежала по щекам с больше силой, но я даже стереть их не могла.
Сона снова вынырнула из своего угла, как молчаливая рыжая белка, скрывающаяся от хищника.
Она принялась поднимать и переодевать меня.
Серебристое платье с длинными рукавами, чулки и скромные ботинки. Она сообразила косу из моих распущенных волос, перевязав всё серым платком. Я выглядела как обычная помощница Святейшего, ничем не отличимая от той же Соны.
Закончив приготовления, она трижды постучала в дверь и появился высокий темноволосый мужчина – один из приближенных Алисера. Он ловко подхватил меня на руки и вынес из комнаты.
Шли мы не долго. Комната находилась в лазарете, поэтому вскоре я оказалась на улице. Простая повозка, запряжённая всего одной гнедой лошадкой и полуслепой старик, восседающий на облучке.
Меня загрузили внутрь, уложив на лавку и привязав верёвкой, чтобы не свалилась.
- Калеченную сильно не труси. В Южном Храме Эгелен ждёт её для излечения. – услышала я бас темноволосого на улице.
Послышался звон монет. Потом извозчик погнал лошадку и повозка медленно двинулась.
Хорошим ходом до Южного Храма три дня пути, но так мы будем плестись неделю. Что я есть-то буду? И как обо мне заботиться станут? Старик вряд ли станет останавливаться и справляться о моём самочувствии. Его дело лошадь править, а не калеченных смотреть.
Я снова разнылась, оплакивая разлуку с родным городом, Храмом и Реми. Что с ним сделается, когда о смерти моей узнает? А вдруг он обратиться? Что тогда с ним сделают храмовики?
Я мысленно воздавала молитву Святейшему. Просила только о благополучии Реми и его долгой жизни. Повторяла в уме слова, пока слабость не одолела меня и не уснула.
Я вынырнула в ярко освещенной келье, светлой и невероятно чистой. Теплота и спокойствие этого места окутали меня в кокон, заставляя довольно щуриться.
Во сне сам Святейший появился передо мной в золотом одеянии. Он осветил меня знаком своего благословения и заговорил вкрадчивым и спокойным голосом.
- Дитя, ты сильна. Ты способна использовать любой из даров моих, пока жизнь течёт в тебе и пока сердце твоё горит праведной целью. Ты же хочешь спасти не рождённое пока дитя от участи, подобной твоей?
- Конечно, Святейший.
- Я дам тебе силу освободиться от оков беспомощности и помогу отыскать женщину, в чреве чьей зародился малыш, поражённый силой демона. Ты найдёшь её и очистишь малыша от такой участи?
- Святейший, я готова на всё, чтобы уничтожить Витари и не позволить ей и её братьям извести людей. Что мне сделать?
- Пока достаточно того, что ты освободишься от оков беспомощности и укроешься в заброшенном храме моём в Арагте. Завтра днём твоя повозка достигнет его, тебе нужно поторопиться и вернуть себе силу двигаться. Дальше, ты получишь знак мой.
Святейший растворился. Я проснулась, заметив зарождающийся рассвет. Птицы загомонили, выдавая близость леса.
Я должна вернуть себе возможность двигаться, ведь за лесом будет Арагта.
Сосредоточилась внутренним взором на своём теле, заставляя двигаться. Сначала пальцы рук и ног. Я отчаянно напрягала их и приказывала двигаться. Раз за разом не ощущая отклика, но не прекращая попытки, пока большой палец на ноге не шевельнулся.