— Кажется, она пришла в себя! — раздался хрипловатый голос. — Как вы себя чувствуете?
— Ужасно… — пробормотала Брук, сообразив, что обращаются к ней.
— Вы помните, как вас зовут?
— Конечно! — Она всего лишь отравилась, а не сошла с ума! — Меня зовут Брук Стилер.
— Англичанка? Туристка?
— Да, я туристка, но не англичанка. Американка.
— Очень хорошо, — поощрил ее голос. — Вы можете встать? Я помогу.
Легко сказать! Брук чувствовала себя так, словно была безвольной марионеткой, у которой обрезали все нити.
— Подождите, я… — Брук неожиданно вспомнила, что Люк вырвал сумочку у нее из рук. Воспоминание было каким-то далеким и расплывчатым, словно полузабытый кошмар. Брук растерянно огляделась: сумочки и вправду нигде не было видно. Брук захлестнула волна паники. — Мне нужно в полицию!
— Конечно. Мы и есть полиция.
Брук удивленно подняла голову. Голова была большая и тяжелая. А шея казалась тонким стебельком, едва выдерживающим эту тяжесть. Тем не менее ей удалось оглядеться. Оказывается, она сидела в каком-то скверике на скамейке, в нескольких ярдах стоял припаркованный полицейский автомобиль, а рядом со скамейкой стояли двое мужчин: один в штатском и один в форме. Действительно полиция, довольно вяло удивилась Брук. Какая-то невероятная оперативность!
— У меня украли сумку, — пробормотала она.
— Вам нужно поехать с нами.
Конечно, нужно. Полицейские составят протокол, запишут ее показания и пообещают найти пропажу. И, конечно, никогда не найдут, потому что в Париже ежедневно совершаются тысячи подобных преступлений. Но порядок есть порядок, а Брук законопослушная гражданка, и если так нужно, то пожалуйста, она поедет и пройдет через это… Вот только кто бы помог законопослушной гражданке Брук Стилер добраться до полицейского участка! Едва девушка подумала об этом, как ей помогли встать и бережно усадили в машину. Французская полиция оказалась не только очень оперативной, но чертовски галантной. Брук снова прикрыла глаза, прислушиваясь к блуждающей невнятной боли внутри живота. Ей опять стало нехорошо, так что, как оказалась в одном из кабинетов в полицейском участке, девушка помнила довольно смутно.
Пожилой ажан участливо поинтересовался, не нужна ли Брук медицинская помощь. Она отказалась, попросив только стакан воды и несколько таблеток абсорбента. Через некоторое время ей значительно полегчало, и она даже смогла написать заявление о пропаже сумки. Поскольку это было первое в ее жизни — и, как Брук надеялась, последнее — столкновение с полицией, принятая форма заявления была ей неизвестна, и Брук решила импровизировать.
Когда заявление было готово, девушка попыталась его вручить полицейскому, но тут ее постигла неудача. Ей сказали, что один из детективов желает с ней поговорить, и Брук придется подождать. Ожидание продлилось почти полтора часа, но все попытки выяснить, когда появится тот самый детектив, ничего не дали. С ней разговаривали не менее полудюжины человек, и все вежливо извинялись за задержку и так же вежливо просили проявить терпение, но как раз последнее стремительно истощалось. Похоже, эти французские полицейские совершенно не понимали чувств, желаний и проблем эмансипированной американской девушки Брук Стилер. Они были так же далеки от этого, как эмансипированная американская девушка Брук Стилер далека от понимания чувств, желаний и проблем новозеландского каннибала…
Брук взглянула на долговязого полицейского, маячившего в дверях, и быстро отвела глаза. Почему у нее такое чувство, что к ней приставили охранника? Наверное, потому, что он просто глаз с нее не спускает, как тюремный надзиратель с заключенного! И появления обещанного детектива, который будет заниматься расследованием «дела хорошенькой мадемуазель», все не предвидится… Ей стало совершенно понятно, что здесь просто обожают тянуть резину. Такая канитель всего из-за одной украденной сумки. Господи, куда катится мир?! От избытка грустных впечатлений Брук длинно и прерывисто вздохнула и уставилась на стену перед собой.