— А раньше он от вас убегал?
— Ну, как будто сквозь землю проваливался: вот сидит — и ап! нету его. Ну смех же да и только!
— Так, ещё уничтожение!
Знаки Руслана и Бьёрна полетели к углу и, по словам клиента, совершенно не понравились существу.
Комментируя происходящее, Пётр Петрович задыхался от смеха. Его лицо натужно покраснело, и Руслан не выдержал, крикнул:
— Накиньте куртку!
Мужчина тут же напялил на себя куртку со знаками и тяжело вздохнул, тут же успокоившись.
— Теперь опишите это существо во всех деталях, — потребовал Бьёрн.
Пётр Петрович снова вздохнул, но отказываться не стал:
— Большое, длинное, как змея, но без чешуи. Голова в форме куба. Глаз вроде как нет, зато пасть как чемодан.
— Лапы? Руки? Крылья?
— Ничего такого. Как змея. А, и кажется, её хвост в земле, под зданием.
Бьёрн хотел спросить ещё о чём-то, но его телефон разразился громкой мелодией.
— Шпиль, здорово! Да, тут на стройке пакость какая-то завелась. Мы с Русом её не видим, а клиент видит, хотя вообще дар у него очень слабый. Здоровая змея, которая безобидные знаки ест. А хвост у неё вроде бы под здание уходит. Что? А, да, раньше пряталась при виде человека, а теперь нет. От уничтожения, говорит, дёргается, но не исчезает.
Руслан подумал: а вдруг это существо тут кто-то привязал? Наставник, конечно, будет фыркать и ехидничать, но, если оно безобидное, то его надо отпустить туда, откуда оно явилось. Странно, правда, что Бьёрн о таких созданиях даже не слышал, но всякое бывает.
— Что? Нет, не знаю. Счас спрошу. Эй, у вас на стройке недавно гости из Средней Азии были?
— Гости — нет. Рабочие — да. Во второй бригаде. Всё по закону, — суховато отозвался Пётр Петрович.
Бьёрн передал. Потом некоторое время молча слушал, кивая. Затем попрощался, спрятал телефон и сказал:
— Счас Шпиль рисунок пришлёт для опознания. Скорее всего это землетрясец. Надеюсь, что малый. Обитает в Средней Азии и создаёт землетрясения. Забирается под фундамент здания, растёт когда год, когда пару десятилетий, а потом вырывается наружу. Раз хвост под зданием, значит, он тут гнездоваться начал.
— Кто-то из рабочих привёз сюда этого монстра? — недоверчиво осведомился Пётр Петрович.
— Не, землетрясец переезжает на мелких камушках, осколках и тэдэ. Наверное, кто-то на память взял какую-то мелочь после землетрясения. Или случайно подцепил. В общем, это к «спецам».
Руслан уже звонил Кошкину. Тот, услышав о угрозе землетрясения, пообещал тут же поднять на уши весь отдел.
Бьёрну пришло сообщение от Шпиля, и Пётр Петрович уверенно опознал малого землетрясца по рисунку.
— Отлично! Дождёмся «спецов» — пусть они с этим трясуном разбираются.
— А почему Пётр Петрович… кхм… всё время смеётся? — спросил Руслан.
Бьёрн пожал плечами:
— Не знаю. Может, побочный эффект?
— Кстати, почему мы его не видим? — Руслан покосился в сторону угла, где должен быть монстр.
— А его видят только те, у кого слабый дар. У кого сильный, те могут всякие звуки слышать, а у кого серединка — вообще его не замечают. Знаками особыми его обнаружить можно, но их знать надо.
Руслан кивнул.
Спецотделовцы прибыли быстро — и десяти минут не прошло. Оцепили стройку, увели всех рабочих, допросили Бьёрна, Руслана и их клиента, а затем развернули большущую слабо искрящуюся сеть. Кажется, она шевелилась не только, когда её двигали, но и сама по себе. Руслану почему-то вспомнилась перчатка Вторушина, и он поёжился.
Шесть «спецов» накрыли землетрясца сетью, а ещё пятеро чертили возле существа незнакомые Руслану знаки, встав полукругом.
К наблюдающим за процессом подошёл Кошкин и пояснил:
— Теперь его двое суток уменьшать будут. А потом в в ловушку.
— Подождите, это что же, стройка на два дня встанет? — возмутился Пётр Петрович.
— Может, и не два дня понадобится, а больше, — невозмутимо пожал плечами Максим. — Всё лучше, чем землетрясение в жилом районе, вы не находите?
Пётр Петрович кивнул, признавая, что землетрясение — это плохо, но вид всё равно имел недовольный.
— Кстати, — спохватился Руслан, — а почему наш клиент смеялся?
Кошкин с недоумением посмотрел на хмурого мужчину, потом на Руслана. Тот пояснил:
— Видимо, был какой-то дополнительный эффект. Смех, шутки… Нарушение поведения — так, кажется, это называется.
— Да, возьмите, — Пётр Петрович стянул куртку.
И расхохотался:
— Вот умора! Вы гляньте: сетью его, как рыбину! Ха-ха-ха!
— Так, а вот это странно… — прищурился Кошкин. — Землетрясец никого не смешит.
Пётр Петрович, вопреки его словам, продолжал заливаться смехом.