Руслан хотел возразить, но посмотрел на на неё — и понял, что это бесполезно. Если Катя решила тренировать его терпение и выдержку — ну, или покрасоваться в ресторане, то тут либо надо смириться, либо развернуться и уйти.
— Идём. Только чур я выбираю.
— О, вот это решительность, дорогой! Так мило! Ещё чуть-чуть — и ты станешь совсем взрослым, — Катя сделала вид, что утёрла слезинку. — И куда же ты меня приглашаешь?
Руслан, помня о том, что Катя обожает сладкое, решил отвезти её в «Сенатор» — бессовестно дорогое заведение с шикарными, судя по отзывам, десертами.
В «Сенаторе» они просидели до полуночи. Кате ресторан понравился. Она любовалась пафосным интерьером, дегустировала десерты и даже сумела уговорить Руслана съесть пару сырных пирожков с чаем.
В полночь Руслан и Катя вышли из ресторана. Погода испортилась: воздух стал сырым и промозглым, порывистый ветер швырялся моросью и морозил кожу.
— Бр-р-р! Я сейчас ледяной коркой покроюсь! — заявила Катя, ёжась и обнимая себя за плечи.
Руслан молча снял куртку и накинул на девушку.
— Такси? — спросила Катя, засовывая руки в рукава.
— Да, пожалуй.
Он вызвал такси, и уже через пять минут незнакомый водитель отвёз их куда надо.
За время пути, кажется, стало ещё холоднее. Но Руслан, конечно, не стал забирать куртку обратно. Встряхнулся и сказал себе: вот вытащишь Виталия, вернёшься домой, а там горячий чай, тёплый душ и одеяло. А пока надо заниматься делом.
Он спросил:
— Рисовать мелом будем?
— Да, мелом. Только не «будем», а «будешь». Я обещала папе, что не сунусь к фиссуре. Тебе надо — ты и рискуй, дорогой.
Руслан кивнул: всё верно.
— А фотка со знаками есть?
— Само собой. Щас перешлю.
Он вытащил из рюкзака мел, хотел вскинуть рюкзак обратно, но Катя сказала, что не стоит. Мол, с такой защитой он к фиссуре не попадёт.
— Нож возьму?
— Зачем? Тебе с ней не драться, — пожала плечами Катя. — Ну, если хочешь — бери.
Со знаками Руслан провозился почти час. Продрог, устал, хотя, бывало, чертил знаки и дольше. То ли из-за холода, то ли ещё из-за чего.
— Что теперь?
— Теперь тебе надо взять зеркало, вот так, да, смотрись в него. А теперь самое главное — бойся! Как только почувствуешь страх, бей зеркало об забор, вот тут, в центре связки. Фиссуру ты увидишь.
Руслан кивнул.
Зеркало равнодушно отражало слегка осунувшуюся за последние дни физиономию, светящийся левый глаз и уставший правый.
Итак, надо бояться. Руслан попытался вспомнить что-нибудь страшное.
Падь, которой тот наёмник, Вторушин, угрожал его родителям. Но она уничтожена, а Вторушин так и не вышел из комы. И больше никто не угрожает маме и папе.
Мёртвый Сторож, помогавший Саньку украсть Регину. К счастью, «живой» Сторож справился с ним. Регина жива и здорова.
Чёрный человек. Жуткий монстр, жаждущий потехи ради истязать людей. Нет, тут Руслан каким-то чудом справился сам.
А страшно не справиться. Вот, что действительно его пугает. Вот, о чём он старается не думать.
Страшно видеть презрение в глазах Кобры. Страшно стоять возле Славика, оплакивающего любимого деда. Страшно смотреть, как одержимый стреляет в наставника. Страшно осознать, что незнакомый человек на снегу не дышит.
Страшно посмотреть в глаза Маргарите Олеговне и сказать, что она больше никогда не увидит внука.
Левый глаз вспыхнул болью — и Руслан швырнул зеркало в связку знаков.
Забор растрескался десятками мелких трещин. Сотнями. Тысячами.
Трещины разбегались по доскам, срастались в разломы. Разломы росли, расползаясь по земле и, кажется, по фонарными столбам и зданиям вокруг.
Часть забора со знаками провалилась в невозможную черноту, которой тут быть не могло, и Руслан, обмирая от ужаса, понял, что это — фиссура. Что ему нужно туда. В левую глазницу будто нож вонзили.
От боли скула, висок и ухо слева онемели. Ноги стали ватными. Руки дрожали. По спине, не взирая на погоду, тёк пот. Во рту было сухо, как в пустыне.
Давай. Ну же. Иди.
Руслан стиснул зубы и с трудом поднял ногу. Шаг вперёд. Ближе к этой жуткой темноте, к зияющему провалу в никуда.
Нахлынула паника. А что, если Катя специально заманила его сюда? Чтобы скормить какой-нибудь жуткой твари? Что он собственно знает о этой самой Кате? Только то, что решительна, жестока и любит лишь папочку.
Руслан с силой ущипнул себя за руку.
Соберись, дурак! Тоже мне, Катю испугался. Иди. Давай.
Он сумел сделать ещё один шаг. Из тьмы веяло холодом и безысходностью.