Раз…
Резко дёргаю дверь на себя.
Два…
Короткая оценка обстановки – где больше немцев, куда бросать.
Три!
Швыряю гранату в комнату, а сам прячусь за дверь и достаю ещё одну гранату.
Взрыв в небольшом закрытом помещении бьёт по ушам отчего-то очень громко. Грохот и вопли, в воздухе несёт дрянной взрывчаткой. Вторая граната летит вслед за первой. Раз, два, три, четыре. Взрыв!
Резко врываюсь в комнату, отбегаю вправо и на ходу начинаю палить из тяжёлого автомата, чувствуя как он трясётся от отдачи. Немцы валятся как подкошенные – пули уверенно находят свои цели. На полу уже валяются четверо, превращённые осколками в малоаппетитное пособие по разделке и заготовке туш.
Трое в центре, один из них офицер в форме Ваффен СС – получите! Двое около стены – тоже получите! Ещё одна сладкая парочка ныряет за крепкий дубовый стол, и пули лишь бессильно вырубают кучу щепок из столешницы. Боёк щёлкает всухую – тридцать два патрона приказали всем жить долго и счастливо, а менять магазин времени нет.
Выпускаю МП-40 из рук от чего он просто повисает на ремне и выхватываю оба «вальтера». Видимо решив, что раз я перестал стрелять, то нужно воспользоваться представившимся шансом, из-за стола поднимается пара гансов с карабинами. Получив по несколько пистолетных пуль в грудаки, они завалились обратно. Где-то позади начали раздаваться крики, причём уже подозрительно близко – похоже, что погоня сверху уже вот-вот будет здесь…
Мой взгляд упал на прислонённый к колонне пулемёт MG-42 с пристёгнутым круглым патронным коробом-кексом. Усмехнулся, засунул пистолеты обратно в кобуры, подхватил тяжёлый машингевер, подцепил ногой ближайшее кресло с высокой спинкой и рывком пододвинул его к себе. Повернулся к двери из которой должны были показаться немцы и положил ствол пулемёта на спинку кресла.
Когда в комнату ввалилось примерно полдюжины немцев старому-доброму машингеверу потребовалось всего четыре секунды, чтобы полностью опустошить магазин и нашпиговать этих неудачников свинцом калибра 7.92 миллиметра от макушки до пяток.
Я отбросил пулемёт в сторону и, на ходу перезаряжая МП-40 и пистолеты, вышел из комнаты.
Поворот, другой, третий, коридор, ещё один, снова поворот…
Я опускался всё глубже и глубже под землю, шагая в тусклом свете редких ламп. Где-то там – в недрах древнего немецкого замка таилась моя цель…
Коридор, поворот, другой, коридор, поворот…
Неожиданно в конце коридора я заметил двоих немцев в пятнистой форме парашютных егерей и с FG-42 в руках перед внушительного вида стальной дверью. Но раньше, чем они успели среагировать, их скосила длинная очередь, выпущенная из машин-пистолета.
Подойдя к телам, я поменял тяжёлый и неудобный МП-40 на отличнейшую десантную винтовку. Дёрнул массивный рубильник и с надрывным жужжаньем электромоторов стальная дверь, не уступающая по своей толщине сейфовой, уползла в сторону.
Передо мной оказался хорошо освещённый коридор, со стенам из бетона и рядами толстых кабелей под потолком, а в конце виднелась ещё одна дверь.
Пока я шагал, всё вокруг почему-то начало подёргиваться непонятной рябью, будто бы картинка на экране телевизора. Яркие лампы в массивных решётчатых плафонах то и дело пытались превратиться в люминесцентные лампы дневного цвета, а FG-42 в моих руках – в штурмовую винтовку Беретта AR-70.
Я поднял рубильник, и ещё одна дверь с электроприводом отъехала в сторону. По ту сторону обнаружилась решётчатая терраса, проходящая на высоте примерно четырёх метров и опоясывающая по периметру немаленький зал, уставленный десятками столов, типа прозекторских. Только вдобавок ещё и оснащённых металлическими кандалами и непонятного вида электрической и механической машинерией.
На столах лежали прикованные примерно пара десятков людей в советской, английской и американской форме времён Второй Мировой, над которыми проводили непонятные медицинские манипуляции люди в мясницких фартуках поверх белых халатов и зловещего вида инструментами в руках. Между столами неторопливо шла пара высоких мужчин лет сорока в характерных эсэсовских плащах и фуражках, которые почему-то мало походили внешне на «истинных арийцев», и вели между собой беседу. Почему-то несмотря на разделяющее меня с ними расстояние, я их прекрасно слышал, и что ещё более удивительно – отлично понимал.
– Что с образцами, Марио? – произнёс один из них – невысокий худой старик лет семидесяти в круглых очках и аккуратной седой бородкой.
– Первая партия практически вся в ноль, герр Лоренц, – ответил второй – крепкий черноволосый и темноглазый мужчина лет сорока.