Следующим утром Егор выбрался из части, в которой царила зловещая тишина. Окружающий ее военный городок тоже как будто вымер. Впрочем, так и было. Егор не сразу осознал масштаб катастрофы. Осторожно обойдя догорающую на перекрестке машину скорой помощи, парень отправился на небольшую центральную площадь городка, где размещалось большинство магазинов и небольшой стихийный рыночек. Там оказалось абсолютно пусто и тихо, все магазинчики были закрыты, кроме сетевого супермаркета. Туда Егор и отправился. Ни сотрудников, ни посетителей, только монотонное гудение ламп на потолке. Две сотрудницы в форменных фартуках с логотипом торговой сети обнаружились в подсобном помещении, вид у них был совершенно мертвый. Тогда парень вышел на площадь и направился к ближайшей из нескольких пятиэтажке унылого вида, по периметру окружавших площадь. Егор звонил во все квартиры подряд, поднимаясь на этаж за этажом. Безрезультатно. Уже понимая тщетность своих действий, он сделал тоже самое в соседнем доме, и в следующем. Потом, выйдя на площадь, парень изо всех сил безнадежно крикнул: «Есть кто-нибудь? Люди! Кто-нибудь есть?» Тишина. И вот тогда ему стало совсем страшно.
С трудом подавляя нарастающую панику, Егор в растерянности стоял посреди площади. «Что делать? Что же мне делать? Надо добраться до соседнего поселка,» – уцепившись за эту спасительную мысль, как за соломинку, он начал выходить из ступора. Военный городок стоял на берегу реки, на противоположной ее стороне в двух километрах проходила федеральная трасса и находился небольшой поселок. Обычно через реку функционировала паромная переправа, но сегодня это был не вариант. Стоя на берегу, парень прикидывал, сможет ли перебраться на другой берег вплавь. Пожалуй, да. Но сначала стоит все же поискать лодку. Однако поиски на берегу успехом не увенчались. У местных жителей лодки, конечно, были. Но стояли они, видимо, в неказистых сараях, кучковавшихся справа от паромной переправы. Все они оказались закрыты на хлипкие висячие замки. Поколебавшись какое-то время (не брать чужого был приучен с детства), он сломал один замок обломком железной трубы. Внутри и правда оказалась лодка: деревянная, когда-то давно выкрашенная синей краской, но сейчас имевшая довольно потрепанный вид. Весла тоже нашлись. Не без труда дотащив до воды оказавшуюся неожиданно тяжелой лодку, Егор притормозил. Ему пришла в голову благоразумная мысль взять с собой бутылку воды и что-нибудь перекусить. Вернувшись в супермаркет и чувствуя себя ужасно неловко, он быстро нагрузил пакет провизией: хлеб, две упаковки колбасной нарезки, пара красных яблок, бутылка воды и несколько шоколадных батончиков. Конечно, с рюкзаком было бы удобнее, но где его взять он не смог сразу сообразить.
Столкнув лодку в воду, Егор залез в нее, промочив сапоги, и, отталкиваясь веслом от дна, отплыл от берега. С непривычки он довольно долго не мог приноровиться грести веслами, дело оказалось не таким простым, как представлялось. Течением его отнесло довольно далеко от паромной переправы, пока, наконец, набив на руках мозоли и изрядно взмокнув, он причалил к другому берегу. Выбираясь из лодки, парень неловко поскользнулся и упал в грязь, подвернув ногу. Пакет с провизией упал в воду и немедленно пошел на дно. Чертыхаясь, мокрый и грязный Егор выбрался на сухой пригорок, нога сильно болела. Пути назад не было, нужно добраться до поселка. Доковыляв до паромной переправы, Егор обнаружил в очереди на паром всего две машины: продуктовый фургон и видавшую виды белую «Ниву». Прав у него не было, но водить машину он умел – дело нехитрое. А вот справиться с брезгливостью и отвращением не смог. В обеих машинах были тела людей, вытащить их оттуда или даже просто прикоснуться казалось делом немыслимым. Поэтому решил идти пешком.
Очень быстро Егор понял, что погорячился, наступать на ногу становилось больнее с каждым шагом. Но упрямо продолжал идти. То, что в поселке его ничего хорошего не ждет, он понял издалека по дыму пожара. Горело придорожное кафе и грузовик, припаркованный рядом. Уйдя подальше от пожара, на другую сторону поселка, вытянувшегося вдоль трассы, Егор тяжело опустился на лавочку летнего кафе и, скинув мокрые сапоги, долго лежал без движения.
В поселке парень провел три дня, дожидаясь пока нога перестанет болеть. Спасаясь от тошнотворного запаха разлагающихся тел, спал на улице на больших садовых качелях с балдахином (благо, дождя не случилось), продуктов и воды набрал в близлежащих кафешках для дальнобойщиков. Потом двинулся домой. Из-за аварий на дорогах идти пришлось пешком. По пути Егор обзавелся рюкзаком, картой и парой удобных кроссовок, а через пару дней – велосипедом. Но проходить, а потом проезжать удавалось не очень много, больная нога все же давала о себе знать. Монотонно бредя по дороге, он мысленно жевал одну и ту же жвачку: «Баба Аня, мама и Соня могут быть мертвы, как все. Но ведь я жив, значит и они могут быть живы.» Попеременно его охватывали то отчаяние и страх, то надежда. Несколько раз продвижение Егора останавливал дождь. Как не велико было его нетерпение, парень предпочитал пересидеть дождливые дни в подвернувшейся деревне, чтобы не заболеть, чем уныло крутить педали, объезжая лужи.