В гостях ему понравилось. К нему здесь отнеслись уважительно, не били, кормили от пуза, давали спать в тепле. А что помыться заставили – так это мелочи, переживет. Гарик добросовестно отработал харчи – отобрав лопату у мальчишки почистил все дорожки от снега. На третий день хозяева приступили к нему с расспросами о планах на будущее. Какие планы? Да он отродясь их не строил. Пойдет куда-нибудь, где тепло. Почему этот ответ всех изумил Гарик не понял. Хозяйка с жаром бросилась убеждать его, что нет никакой необходимости уходить. Ведь других людей он может и не встретить. Он может жить с ними. Теперь, в свою очередь изумился Гарик. Жить здесь? Да он и не думал об этом, скучно ведь на одном месте сидеть. Соскучится – придет обратно. А люди и в других местах есть. Тут хозяева хором воскликнули: «Где?» Гарик рассказал.
Последний раз людей он видел в Коломне – небольшом городе по дороге сюда. Понаблюдав за ними какое-то время, Гарик решил им не показываться и пойти дальше потому, что видел только двух мужиков и мальчика. А мужики и морду набить могли, это бабы обычно помягче, да пожалостливей. Такая вот немудреная бомжацкая психология. А вот объяснить где точно в Коломне они живут не смог, знал только, что дом из белого кирпича, двухэтажный, да сетевой супермаркет на той улице есть. Пойди найди!
Исчез Гарик так же внезапно, как и появился следующим утром. Ни с кем не попрощался.
Глава 16.
23 февраля отметили день рождения Сони. По этому случаю Егор и Кристиан на снегоходах съездили в город и привезли целый ворох кукол и новых книжек для именинницы. Было у них и другое поручение – целый список медикаментов, которые могли понадобиться при родах. Светка совсем отяжелела, она еле ходила, переставляя по-утиному ноги. Ирина с ужасом ждала часа икс.
По случаю дня рождения решили побаловать себя копченостями. Во дворе устроили очаг, обложив небольшое пространство кирпичами, между ними разожгли огонь. Когда дрова хорошо разгорелись, сверху на кирпичи водрузили коптильню, представляющую из себя прямоугольный ящик из нержавейки с крышкой и двумя рядами решеток внутри. На решетках разложили кусочки гусиного мяса. Больше двух часов мужчины с серьезным видом колдовали у коптильни. От фантастического запаха текли слюнки. За столом гусиные косточки были обглоданы до зеркального блеска. Праздник определенно удался, но ровно до того момента, пока не погас свет. Одновременный вздох разочарования пронесся по кухне. Ситуация была знакомая. Снова вернулись в средневековье с вечерними посиделками при свечах. Накануне была оттепель, после которой случился ледяной дождь и ударил мороз. На деревьях ломались обледеневшие ветки, и провода, по мнению мужчин, тоже могли не выдержать ледяного груза.
Следующим утром Ирина вывалилась из дома и села прямо на заснеженную ступеньку лестницы. Руки у нее дрожали, сердце колотилось, шум в ушах стоял такой, что ничего вокруг она не слышала. Нужно было бы померить давление, наверняка оно зашкалило, и выпить таблетку, но сил подняться не было. Ну почему она должна этим заниматься? Она не может, не хочет, она устала. Рядом присел Михаил, накинул ей на плечи шубу, приобнял за плечи и успокаивающе заговорил: «Ну, что ты, все хорошо, все кончилось. Пойдем домой потихоньку. Поспишь.»
Ночью всем было не до сна. Светка рожала. Схватки начались вечером сразу после ужина. Первые пару часов, пока они были несильными Светлана бойко командовала всеми, распорядившись нагреть воды, собрать свечи и фонарики, убрать постельное белье с кровати и застелить ее двумя слоями клеенки и старой простыней поверх. Ирина сбегала домой за заветной тетрадкой и отправила Соню, Егора и Криса ночевать к ним. Мужчины с напряженными лицами сидели внизу с тревогой глядя друг на друга. Ирина разложила медикаменты и шприцы. Проблема была в том, что уколы умела делать только сама Света. Еще через час она сама себе ввела внутривенно окситоцин, решив, что сила схваток нарастает недостаточно эффективно. Результат не заставил себя ждать, схватки усилились, воды отошли, Светка начала орать с интервалом в три минуты. Все это было до ужаса знакомо Ирине. И наблюдать со стороны было еще страшнее, чем мучиться самой. На эпидуральную анестезию рассчитывать не приходилось. В течении следующих нескольких часов Светлана уже ничего не смогла себе уколоть. Анна Михайловна сидела рядом с ней на постели, пытаясь говорить что-то успокаивающее, Ольга и Ирина стояли, опираясь на подоконник и мечтая оказаться где угодно, только не здесь. Когда наконец из Светки что-то показалось функции акушера-гинеколога неожиданно взяла на себя Ольга. Закричав Светлане страшным голосом: «Стой, не тужься,» – она аккуратно освободила показавшуюся головку и скомандовала: «Давай.» Ирина была безумно благодарна Ольге за проявленную инициативу, та в ответ улыбнулась: «Да все, как у лошадей.» Реакцией на эту фразу был всеобщий истерический смех. Нечто родившееся оказалось девочкой и, судя по первому концерту, такой же горластой, как ее мать. Обессиленная, измученная Светка сама перерезала пуповину. Деловито осмотрев младенца (уж в них то она разбиралась) подытожила: «Вроде все нормально.» Еще пара часов суеты, две инъекции для профилактики кровотечения и нормализации давления и Светлана уснула. Для новорожденной малышки принесли заранее собранную и спрятанную из суеверия кроватку. Арсений Петрович вызвался добровольцем посидеть с ними.