– Да уж, что не говори, а страна у нас хорошая, – решил подытожить я. – А кто считает иначе — плохо знает, что в других твориться.
– Хорошая, да. Хотя и нюансов хватает, уж будем честны. Сколько же бумаг нужно собрать, что бы всё это оформить и получить… Впрочем, в последнее время уже значительно меньше, всё стараются упростить и автоматизировать. С другой стороны, в области не факт, что всё так радужно, даже если и должно быть абсолютно так же. Но дай вам Бог, Боренька, никогда этого не узнать, ни про бумаги, ни про протезы с лекарствами, ни всё прочее.
– Согласен, Марина Владимировна, золотые слова!
– Прошу вас: просто Марина!
– Хорошо, Марина. Так что от меня требуется, чем я могу помочь?
– Мне холсты мешают, я пройти не могу, – она смущённо кивнула куда-то за себя.
Проследив за её взглядом я увидел у её ног стопу приваленных к холодильнику, упакованных в полиэтиленовую плёнку связок холстов. Художественных холстов, сиявших белизной и натянутых на деревянные рамы. Взгляд предательски зацепился за этикетку на одной из упаковок и мозг тут же покорился, поправив сам себя — на подрамники!
В любом случае, холсты покоились на жёстких деревянных каркасах, их было много и они действительно перегораживали проход в дальнюю часть комнаты, где, рядом с заваленным множеством тюбиков с красками и кистями столом, стоял высокий мольберт с установленной на нём начатой картиной.
– А вы художница, Марина?
– Скорее любитель, – смущённо поправила меня женщина, заливаясь румянцем. – Я с детства мечтала заниматься живописью и вот, на пенсии осуществляю свою давнюю мечту, не взирая ни на травму, ни на остальное.
– А разве отсутствие ноги мешает рисовать? – усмехнулся я,… и тут же осознал, что ляпнул. – Простите пожалуйста! Я не…
– Ничего. Речь о другой травме. Травме глаза, ещё в восемнадцать. И после микроинсульта упало зрение во втором… на самом деле, вижу я далеко не очень хорошо. Хотя сын называет это ёмким термином «хреново».
– А как же вы пишите?! – искренне изумился я. Уверен, не я один, а все, кто с ней знаком, задаются тем же вопросом.
– Сын предлагает отвечать дежурной шуткой: «Руками!», – подтвердила мою догадку о частоте вопроса женщина. – Хотя скорее уж носом. Принюхиваюсь, приглядываюсь, в мощную лупу через мощные очки смотрю, буквально уткнув нос в холст… Получается далеко не идеально, но на подарки друзьям годится. Все хвалят, поддерживают. А мне и приятно, я продолжаю. Вон, в дальнем углу уже видишь сколько готовых картин скопилось?
Я чуть отстранился и наклонился в бок, заглядывая за неё. Дальний угол комнаты был попросту завален штабелями картин — позади стола громоздились друг на друге мощные стопы холстов самых разных форм и размеров, пестревших яркими цветами. В том числе и буквально — в глаза бросалось яркое поле подсолнухов под небом, затянутым свинцовыми тучами, и красочный букет в вазе, написанный на миниатюрном квадратном холсте.
Меня поразило то, что банка, в которой стоял букет на этой миниатюрной картине, была стеклянной. То есть она была нарисованной, но нарисовали её ТАК, что я готов был поклясться: я смотрю на настоящее стекло, какое оно есть у трёхлитровой банки. В сочетании с луговыми травами это смотрелось… надо купить эту картину жене и вопрос с восьмым марта досрочно закрыт. Возможно даже, что не на один год! Нет, едва ли. Но тем не менее…
– Простите, Марина, а вы их продаёте?
– Кого? – вроде бы искренне удивилась она моему вопросу. С чего бы? Вроде очевидный.
– Картины, разумеется. Они прекрасны!
– Ну вы мне льстите, Борис, – она кокетливо засмеялась. – Нет, пока не продаём. Всё прошу сына выложить где-нибудь, а он вечно чем-то занят… Моими делами, бумагами разными и… прочим, потому и возразить-то ему нечего, – она устало засмеялась. – Приходится дарить друзьям.
– Ну, везёт же друзьям, что тут ещё скажешь, – я улыбнулся и развёл руками, словно за что-то извиняясь. – Так, ладно, позвольте я… уберу их.
Меня отвлёк шум из коридора, чётко из-за спины. Обернувшись на это до боли знакомое шуршание фирменного пакета сети универмагов, я встретился взглядом с высоким парнем лет двадцати с небольшим на вид. Картина получалась под стать художнице, конечно, поскольку маслом: я согнулся к холстам, что бы их поднять и убрать с дороги, а парой метров позади в коридоре согнулся её сын, вернувшийся домой и ставивший на пол массивные пакеты с едой. Мы буквально стали отражениями друг друга, комично согнувшись и замерев в немой сцене.