– Какие деньги? – тут же напряглась Елизавета Павловна, резко сменившись в лице и «сделав стойку» на меня — повернувшись всем торсом ко мне, она приосанилась и как-то по-звериному собралась, точно вспомнив боевую молодость и приготовившись метко бить мне в челюсть. Уж не знаю, с чего пошли такие ассоциации, но её приготовления вызывали лишь их. Внутреннее чутьё подсказывало: бабушка заподозрила во мне афериста и без боя сдаваться не будет. Проблема в том, что я-то нет! Я не аферсит, нормальный я!
– Да дочка её ругалась на нас — на меня и врачей скорой — что деньги какие-то пропали. А я не брал, клянусь вам! Да и врачам я склонен верить. Ситуация какая-то крайне неприятная получается, а я… даже и не знаю, как быть, как доказать, что денег я не брал. Раз вы с Антониной Сергеевной в хороших отношениях, может, попросите её урезонить дочь, что бы она не раздувала шумиху? А то там вплоть до обращения ко всяким органам, включая внутренние. Я в целом не против даже помочь Антонине Сергеевне с дочерью и просто дать ей эти сорок тысяч — сумма не сказать что неподъёмная и критическая для меня. Однако с моей ипотекой… боюсь, придётся немного подождать.
– Ох, Боренька, опять вы чужую вину на себя взять хотите… – укоризненно произнесла бабуля, расслабляясь. Потом внимательно посмотрела мне в глаза, достала мобильник и начала тыкать в крупные кнопки, подслеповато щурясь.
А пока она щурилась и вглядывалась в крупные клавиши своей «колоши», я задумался: ну ладно телефон санатория не стал искать, а что бы у Марины Владимировны номер Елизаветы спросить и не мотаться? И вот я всегда такой, а замечать только после удара головой начал? И как только Кира меня терпит, господи?
Стоп. Я что, своего рода признался в покраже сейчас, согласившись возместить и упомянув ипотеку? Меня посодють, а я — не воруй… Ну твою же мать… не мой день.
Пока я паниковал всем сознанием, бабуля продолжала борьбу со стареньким мобильником. Не без труда справившись с устройством и найдя в нём требуемый номер, бабуля приложила аппарат к уху. Даже я услышал раздавшиеся в нём гудки, равно как и голос с «того конца».
– Да, алло? – сказал голос.
– Алло, Антонин, привет ещё раз. Это Лиза.
– Хто?!
– Лиза! – она едва не закричала в трубку. – Тетеря глухая.
– Да сама такая! Я руку меняла, трубку к другому уху приложить. Привет, от старых штиблет! Чего тебе? Забыла что, али вспомнила?
– Да спросить вот хотела: а у тебя деньги дома были какие? Наличность там, отложенные.
– Так да, были. Тысяч сорок, кажись, с мелочью. Сорок три, точно! А чего?
– Да бабки кутерьму подняли, как-то даже вызнали, что их сорок было. Переживают, кабы не украли их без тебя.
– Та сейчас, как же! Я их аккурат в тот день на книж… нет, как её? На карточку, точно! На карточку я их снесла. В банк пошла, мне их девочка на мою карточку положила, что бы действительно люди лихие чего не сотворили, да. Так что не переживай, Лиз.
– Да я-то не переживаю. А вот тебе стоит! Дочурке своей деятельной позвони да всё то же самое расскажи! Она уж и на Бореньку, и на врачей «скорой» кидается — сорок тысяч с них требует.
– Ой, и на Бореньку?! Страсти-то какие! О-ой, твоя правда, Лиз, сейчас же позвоню этой дурёхе и мозги вправлю! Велю сегодня же пойти и перед Боренькой нашим извиниться! Всё, целуюу. Пока, милая, пока!
Звонок прервался, вынудив Елизавету Павловну удивлённо уставится на замолчавший аппарат. Тем не менее, она не удовлетворилась и всё равно несколько раз нажала на кнопку сброса, прежде чем убрать телефон обратно в карман.
– Ну видите, Боренька, как всё легко решается и выясняется? И я же вам уже говорила: не смейте брать на себя чужой вины! Вижу, вы весь в этом, да?
– Что поделать, человек проявляет себя в мелочах так же, как и во всём прочем.
– Это вы верно подметили, молодой человек, – усмехнулась бабуля.
Глава 25 - История дома
Пока я задумался над всем этим, Елизавета Павловна не упустила момента и задала донельзя меткий вопрос:
– Так что же, это единственная цель вашего приезда в эти дали?
– Отчего же, нет. У меня есть и менее насущные, но более важные для меня лично вопросы и дела. И первостепенным я… Я хотел бы спросить у вас, Елизавета Павловна, не известно ли вам что-нибудь о судьбе моей квартиры. Мы с Антониной Сергеевной как раз обсуждали этот вопрос когда ей стало нехорошо.
– А она успела вам поведать про бедного Володеньку и Сашу?