Он потер правый глаз, словно что-то попало туда и мешало ему смотреть. Он подавил в себе желание повернуться.
— Да и печенка что-то барахлит. — С этими словами он прошел к себе в кабинет.
Марк любил свою работу. Ему нравилось чувство ответственности, тот факт, что каждый новый случай представлял собой вызов его знаниям и умению. Собственными руками, голосом, гипнозом и советами, мягкостью и сочувствием, лекарствами, если необходимо, с участием доктора Чандлера, он лечил разбитые сердца, восстанавливал уверенность в себе, разбивал иллюзии и фантазии, за стенами которых прятались от реальности многие его пациенты.
Клиентура его была неоднородной. Тут были и здоровые неврастеники, воображавшие, что очень умно тратить свое и его время на бесконечный анализ. Он их терпел, поскольку они платили и потому, что искренне верили, что им необходима помощь. Он обеспечивал их психологическим эквивалентом безвредного лекарства, прописываемого доктором Чандлером для успокоения мнимых больных.
Но были и другие случаи, которые оправдывали его работу. Домашняя хозяйка на грани того, чтобы воспользоваться газовой плитой в целях, отличных от приготовления пищи. Мужчина, страшившийся собственной семьи. Ребенок с недержанием мочи. Импотент — мужчина. Фригидная женщина. Временная потеря памяти. Маниакальная депрессия. Мужчина, который боялся голосов.
Он вошел, сел и посмотрел на Марка испуганными глазами. Утомленный и мрачный, он имел вызывающий, но и полупристыженный вид, ожидая насмешек над собой.
— Они заставили меня прийти, — сказал он без выражения.
Под «ними» он подразумевал судью и офицера-инспектора суда, в который его привели после оскорбительных выкриков в церкви.
— Они сказали, что вы должны со мной поговорить.
— Понятно, — Марк подавил желание обернуться. Пятно в глазу раздражало его все больше. — Итак, расскажите мне все о том, что случилось.
Это была старая избитая история. Голоса в ушах. Сновидения. Усиливающийся страх от происходящего. И в финале — отчаянный призыв совершить обряд экзорцизма. И гнев, и оскорбления, когда священник отказался. Марк уже все это слышал, в той или иной форме, неоднократно.
— Вы верите, что я смогу вам помочь?
— Мне сказали, что вы поможете мне. — Посетитель еще более помрачнел.
— Но вы в это верите? — Марк излучал дружелюбие.
Если этот бедняга не верит в его силы, то остальное окажется пустой тратой времени для обоих.
— Вы не священник, — ответил тот. — Как вы можете мне помочь?
— Я могу помочь вам преодолеть ваши затруднения.
— Но если вы не священник, то как?..
— Они направили вас ко мне, — мягко напомнил Марк. — Поступили бы они так, если бы я не мог вам помочь?
Пациент неохотно согласился. Сила Власти противостояла ему, и он остался беззащитным. Человек поумнее, наверно, поспорил бы еще, но затем понял бы, что голоса являлись всего лишь продуктом его разума, его воображения.
Убедить этого пациента потребует долгого времени и огромного терпения.
Сандра позвонила ближе к вечеру.
— Марк! С тобой все в порядке? — спросила она.
— Разумеется. — Он расслабился, услышав ее голос. — Дорогая, выходи за меня замуж!
— Ну, пожалуйста, Марк, я говорю серьезно.
— Я тоже.
— Я так беспокоюсь о тебе. — Она, как он отметил, избегала говорить напрямую. — Ты хорошо спал?
— У меня была ужасная ночь. Вернувшись с вечеринки, я с горя выпил целую бутылку вина.
У нее перехватило дыхание, и он поспешно объяснился.
— Больше ничего?
— Ничего. Никаких привидений, демонов и прочей ерунды. Я не оправдал твоих надежд?
— Ты уверен, Марк? — спросила она. — Ты уверен, что тебе нечего больше мне рассказать?
— Абсолютно, — он рефлекторно дернул головой, поскольку пятно в поле его зрения стало более отчетливым. — Похоже, заклинания Лафаржа оказались напрасны. Может быть, он забыл добавить палец младенца или кровь девственницы.
— Пожалуйста, Марк, не говори так.
— Почему? — он опять поймал себя на желании обернуться* — К чему, собственно я должен отнестись с уважением? Фокус-покус не удался. И вообще, по-моему мнению, он просто болван.
— Он может быть опасен, дорогой.
— Это он-то? — Марк испытывал ревность и не заблуждался на этот счет. Он заставил себя сохранять спокойствие. — Послушай, Сандра, его театральные штучки, может быть, на кого-то и действуют, но не на меня. Считается, как известно, только результат. До сих пор я ничего такого не видел и, полагаю, не увижу. Скажи своему ручному колдунчику, что он зря теряет время.